Капитана Абада ждала смерть – но это он так думал, у афганского монарха на него имелись другие планы. Король Афганистана удостоил его аудиенции – и из дворца он вышел уже майором Президентской Гвардии. Король поручил ему возглавить отряд, который творил такое, от чего возмущались даже британцы. Как-то раз, подавив в бою сопротивление одного из пуштунских племен, он приказал положить уцелевших воинов племени на дороге и проехать по ним машиной. Другой раз больше ста человек его солдаты сбросили живыми в шахту. Потом, когда был выявлен крупный заговор в КАМ в пользу соседней Персии, а главу КАМа генерала Малики заживо сожгли на костре, заставив перед этим собственноручно повесить всю свою семью, полковнику Абаду присвоили генеральский чин и поставили главой КАМ.
На самом деле КАМ, хоть ее мало кто воспринимал всерьез, при Абаде стала эффективной и опасной спецслужбой. Как и любой другой афганец, заняв видный пост в государстве, генерал Абад набрал в КАМ своих родственников и соплеменников – то есть шиитов с севера. Шииты издревле были одной из самых презираемых групп в Афганистане и теперь, получив из рук власти возможность определять судьбы людей, они не останавливались ни перед чем. Кроме того, шииты, вынужденные столетиями жить во враждебной среде, ненавидимые большинством уммы
[55]
, опасаясь погромов и беспорядков, были прирожденными лжецами и разведчиками. На сегодняшний день генерал Абад мог с гордостью сказать, что раскинутая по Востоку и Северной Африке разведсеть шиитов-нелегалов превосходила сеть британцев, и британцы – кураторы КАМ не раз обращались к Абаду за помощью. Естественно, предоставляя информацию и помощь взамен, это были стандартные правила работы разведок, даже дружественных: бесплатных услуг и помощи не бывает.
Генерал Абад оставил машины у ступеней дворца – ступени, ведущие к парадным дверям, были невысокими, но широкими и отделанными мрамором, скользкими. На первом посту сдал все оружие, с оружием к монарху проходить не дозволялось.
– Где? – коротко спросил он.
– Их Величество изволят пребывать в спортивном зале, – чуть ли не пополам согнулся один из офицеров Гвардии. – Прикажете проводить?
– Нет, – коротко бросил генерал, – я знаю дорогу.
Показное повиновение офицера Гвардии его ничуть не обмануло – точно так же он перережет ему глотку, если поступит приказ. Доверять можно только родственникам. Если нет родственников, то соплеменникам. Если нет соплеменников, тогда сотрудникам и тем, кто тебе обязан. А полностью нельзя доверять никому.
Король в этот момент занимался на тренажере. Он был еще не старым человеком, минувшей зимой ему минуло сорок, и он следил за собой, ежедневно как минимум два часа уделяя занятиям спортом. Для этого в королевском дворце Тадж-Бек был построен настоящий спортивный комплекс с бассейном. Кроме того, король любил играть в теннис с офицерами британского экспедиционного корпуса в Афганистане. Любил он и другие игры, например конное поло, вот только играть в конное поло в Афганистане было негде.
Когда генерал Абад вошел, король не обратил на его нижайший поклон ни малейшего внимания. Его спортивный костюм с британским флагом на спине потемнел от пота – король сосредоточенно терзал велотренажер, даже не взглянув на вошедшего с докладом подданного. Генерал Абад остался скромно стоять у двери, ожидая, пока монарх соизволит заметить его.
Наконец король соскочил с тренажера.
– Пятнадцать миль, Абад. На милю больше, чем вчера. Черт возьми, это позволяет держать себя в форме.
– Вы отлично выглядите, Ваше Величество, – еще раз поклонился генерал.
Король подошел ближе, от него пахло потом.
– Что вы принесли мне, мой верный Абад?
– Ваше Величество, увы, но я вынужден огорчить вас, да простится мне это.
– Не переживайте, Абад. Сердце мое наполняется радостью, когда я вижу моих врагов, умирающих от пыток или лишающихся жизни на эшафоте. Говорите.
– Ваше Величество, мои агенты донесли мне об узурпаторе, появившемся неизвестно откуда и обосновавшемся в Герате. Он смеет нагло клеветать на Вас, Ваше Величество, и он смеет заявлять о том, что он и никто другой – двенадцатый пророк Махди, вышедший из сокрытия.
– В Герате? – задумчиво переспросил король.
– Так точно, Ваше Величество, в Герате.
– А как же генерал-губернатор провинции? Почему он молчит?
– Ваше Величество, генерал-губернатора провинции не интересует ничего, кроме золота. Верные люди донесли, что по утрам он пересчитывает подношения, а после обеда напивается как свинья или ударяется в блуд, да простит мне всевидящий Аллах!
Король пригладил пальцем аккуратные ухоженные усики. Поведение генерал-губернаторов его особо не волновало до тех пор, пока они платили в казну, то есть ему. Но и держать в секрете нахождение на своей территории такого возмутителя спокойствия – тоже не дело.
– Он твой соплеменник, Абад?
– Увы, Ваше Величество, я преисполнен стыда при мысли об этой свинье, которая каждый день совершает харам
[56]
.
– Не стыдись, ибо ты исполнил свой долг передо мной и государством Афганистан. Ты навестишь его не далее как послезавтра и скажешь, что он виноват передо мной. Пусть он преподнесет мне в подарок тонну золота в слитках – и меня не интересует, где это презренное животное возьмет тонну золота.
Король помолчал, собираясь с мыслями.
– Что ты знаешь о том несчастном, что называет себя Махди?
Король внимательно следил за своим приближенным, он был опытным человеком – и заметил, что в глазах Абада при упоминании Махди плеснулся страх. Все-таки Абад был шиитом, и от этого никуда не деться. Это нехорошо. Значит, поручать ему убить этого безумца, посягнувшего на привилегии королевской власти, не следует.
– Ваше Величество…
– Говори правду, Абад. Исполни свой долг до конца.
– Ваше Величество, мои люди доносят, что это молодой человек, не старше тридцати. Что рядом с ним – десятки мюридов, хорошо вооруженных. Люди говорят, что Махди исцелял больных одним прикосновением, а кое-кто утверждает, что собственными глазами видел, как Махди поднял мертвого. Говорят, что к нему приезжают люди, Ваше Величество, – и приезжают часто.
– Какие люди, Абад?
– Ваше Величество, это люди с той стороны границы!
А вот теперь испугался король. Он не питал никаких иллюзий по поводу того, кто правит по ту сторону границы, прикрывшись русскими щитами. Он знал, что шахиншах Хоссейни более сильный, более жестокий и более хитрый правитель, афганская армия не продержится против персидской – а у шахиншаха есть армия, только дураки утверждают, что ее нет, – и нескольких дней. Особенно если персам помогут русские. Король со страхом смотрел как на северную, так и на западную границы своего королевства. Он знал, что среди русских есть немало хитрых и умных людей, которых не отличишь от правоверного, а многие из них и впрямь являются правоверными. Он знал, что русские за долгие годы узнали Восток и научились добиваться своего на Востоке. Он знал, что в Казани имеются исламские университеты и исламские богословы. Он знал, что казанские богословы провозгласили фетву, в которой он сам, король Афганистана, и самый авторитетный богослов Афганистана, приближенный монарха Бурхунутдин Раббани, признаются действующими не по воле Аллаха мунафиками и осквернителями ислама. Он знал, что в его королевстве, в Афганистане, есть люди, которым известна эта фетва – а эта фетва не что иное, как смертный приговор. Он знал, что русские действуют не только фетвами – через северную границу течет поток оружия, которое попадает к враждебным пуштунским племенам, и с каждым годом обстановка в стране все более обостряется. Теперь мятежные племена уже не бегут в горы, завидев британские и афганские армейские подразделения, они устраивают засады на дорогах и встречают их огнем, огнем оружия, которое им дали русские.
