– Господин полковник, а почему вчера не известили? – спросил кто-то из молодых.
– По кочану, – исчерпывающе ответил полковник. – Если такой умный, твой сектор будет перед штабом, там, где господа офицеры, и местные и приезжие, изволят курить. Не дай господи, хоть один окурок найду. Все, приступаем!
Первый борт – тяжелый грузовик-шестидесятитонник Сикорского приняли в десять ноль-ноль, на нем прибыли офицеры Гвардии и часть Конвоя. Визит, судя по всему, был большой неожиданностью и для них, поскольку у прибывающих не было даже нормальных карт местности. Выгрузив из объемистого чрева грузовика две автомашины и немалое количество кейсов, они начали устанавливать какие-то приборы, по-видимому, сеть контроля периметра, широкополосные подавители радиосигналов, чтобы никто не смог привести в действие радиовзрыватель, и приборы «Антиснайпер», позволяющие определить снайпера по блеску оптики. Члены антиснайперских групп, спешно надевая снаряжение, начали занимать позиции на диспетчерской вышке и крышах зданий части. Они были вооружены четырехлинейными винтовками, стоящими на треногах, напоминающих пулеметные. Эти треноги прибивались к любой поверхности строительными дюбелями, давая винтовке жесткую опору, а сами винтовки позволяли поразить одиночную цель на расстоянии два с половиной километра.
Офицеры части продолжали героически убирать накопившийся за время беспредела срач на территории, матерясь последними словами и подпрягая всех свободных нижних чинов, которые только появлялись в поле зрения.
Примерно в одиннадцать ноль-ноль один за другим сели еще три грузовика – на двух находились бронемашины, на одном – лимузины Императорского конвоя. Их было пять. Полковник Смирницкий, как и обещал утром, пошел принимать работу по уборке территории, щедро карая невиновных и награждая непричастных.
Примерно в одиннадцать тридцать Борт ВВС-1 вошел в польское воздушное пространство, сопровождаемый истребительным эскортом…
– Внимание, Борт-один входит в сектор снижения. Руководитель дальней зоны Борт-один сдал.
– Подтверждаю, Борт-один в секторе снижения, начал первый разворот, – подтвердил второй диспетчер.
– Доклад от Тигра-главного, посадочный сектор чист. Глиссада свободна.
– Руководитель ближней зоны Борт-один принял! Всем Тиграм – очистить посадочный сектор. Вывести их в эшелон пять – два нуля, держать эшелон, не выходить за пределы сектора.
– Есть! Тигр-главный, вам изменение эшелона. Новый эшелон пять – два нуля, курс девяносто, не выходить за пределы сектора.
– Тигр-главный принял, выполняю.
– Диспетчеру СДП – доклад!
– Господин майор, подтверждаю, посадочная зона свободна.
Руководитель полетов, полковник Быкадоров, старший дежурный офицер, он же начштаба базирующейся здесь эскадрильи ПВО, пристально всматривался в экран, выдающий информацию по движению Борта-один. Что-то ему не нравилось – вроде как Августейшую особу везут, а пилотирует – как простой пацан, даже хуже – башку оторвать за такой пилотаж, он что, на истребителе?! Второй поворот кое-как выполнил, третий… Б…, что там вообще творится?
– Руководитель посадки, что там у тебя делается? – резко спросил Быкадоров, глядя на маневры первого борта и убедившись в обоснованности своих подозрений. – У тебя борт едва не вышел за посадочный сектор, ты что, не видишь?! Запросить борт, немедленно!
– Есть! Борт-один, я Двина, вы отклонились от глиссады…
Борт-один не отвечал, и у дежурного офицера, выполняющего сегодня функции руководителя посадки (так как он был штурманом авиаэскадрильи), по спине пробежал холодок.
– Борт-один – я Двина, немедленно выйдите на связь!
Слово «немедленно» в авиации особое – если летчик слышит «немедленно», то это означает именно немедленно и ничто другое. При современных скоростях расстояние между жизнью и смертью разделяет порой секунда.
Борт-один снова не ответил, и через секунду произошло такое, отчего захолодела спина уже у всех летных офицеров, находившихся на КП эскадрильи.
– Сваливание! – закричал кто-то. – Они вышли за пределы глиссады! Они не попадают в створ!
– Вертикальная пять, увеличивается!
Руководитель полетов, опытный и много повидавший офицер, переключил управление на себя:
– Борт-один! Я Двина! Ниже глиссады! Ниже глиссады!!! На оборотах!!! Посадку запрещаю, уходить на второй круг, подтвердить!!!
– Господин полковник, Тигр-главный доложил – Борт-один свалился в штопор!!!
Увы, но ошибку совершила охрана. Последнюю – и смертельную, хотя неуправляемый самолет еще можно было вывести из пике. По статистике, хвост самолета – самое безопасное место при авиакатастрофе, а в этой модели он был еще дополнительно укреплен. Там не было спасательной капсулы, как бывает на некоторых лайнерах, перевозящих Высочайших Особ – Государь сам был летчиком и считал ниже своего достоинства спасаться одному, бросая на произвол судьбы экипаж и свиту. Более того, когда в кабине началась драка, он оказался единственным на борту человеком, который мог принять управление самолетом и избежать катастрофы, он летал именно на этом типе самолетов и налетал на нем около трех тысяч часов. Первый и второй пилоты вцепились друг в друга мертвой хваткой, штурман не мог ни разнять их, ни добраться до штурвала, ни даже включить автопилот. Когда самолет внезапно дал крен, да такой, что один из свитских, стоящих недалеко от Государя в проходе между креслами, полетел с ног, Император попытался встать, чтобы добраться до кабины самолета. Но тут его схватили офицеры личной охраны – по дурацкой инструкции полагалось увести первое лицо в хвост самолета.
– Пустите!
– Ваше Величество…
Несмотря на то что Государь был уже в годах, силы у него еще хватало. Ударом локтя он сшиб с ног одного из охранников и сам рванулся вперед, к кабине самолета. Ударился, на секунду потемнело в глазах, цепляясь за кресла, поднялся на ноги. Охрана не успевала за ним, самолет уже штопорил, все вцепились в кресла не в силах встать, но он успел-таки рвануть за ручку, которая в этом самолете была, и оказался в пилотской кабине.
– Андрюха!
Командир корабля, хрипя, как дикий зверь, вцепился во второго пилота, то ли чтобы задушить, то ли просто пытаясь ударить. Государя поразили его глаза – в них не было ничего человеческого. Он сам пожимал руку этому человеку перед тем, как взойти на борт, смотрел в его глаза. А теперь… того человека, у которого он спросил, не нужна ли ему помощь, в кабине не было, в кресле первого пилота сидело неизвестное, лишь внешне похожее на человека существо.
В кабине было тесно, но Государь сумел протиснуться, отстегнуть ремни, и бортмеханик, поняв, потащил этих на себя. В этот момент самолет снова бросило в сторону, левый крен угрожающе увеличивался…
Каким-то чудом Государь оттолкнул в сторону уже отстегнутого от кресла пилота, добрался до штурвала, принял его на себя, мельком бросил взгляд на основные приборы – курс, скорость, высота. От показаний обезумевшего авиагоризонта становилось дурно.
