– Где?
– Вон там машина! «Шеви-Астро», напротив. У тебя есть полицейская подготовка?
Ну, если считать Белфаст…
– Думаю, что есть…
– Тогда я иду первым. Ты прикрываешь спину. Пошли…
Стараясь не светиться, пригибаясь, мы побежали к домику. Тревожно затрепетал поставленный на вибровызов коммуникатор, как потом оказалось, не только у меня, но и у Мантино, но нам было не до этого, и это стало нашей ошибкой. Когда до двери оставалось совсем немного, в спину нам ударили выстрелы…
Сасовцы разместились у соседнего мотеля, рассчитывая при случае оказаться рядом, и тут же поняли, что это ошибка. Дело в том, что при проработке операции аналитики не учли фактор вашингтонских пробок. В Лондоне пробок не было из-за введенных недавно драконовских мер: огромной платы за парковку в городе и правил въезда в город – по четным дням на машинах с четными номерами, по нечетным – с нечетными, отчего у богатых людей появилась мода покупать по две одинаковые машины враз. Из-за этих правил британцы возмущались, кто-то даже подал на мэрию в суд, не желая трястись в автобусах и метро, но дело было сделано, в Лондоне даже в часы пик и в помине не было таких пробок, какие есть в Нью-Йорке и Вашингтоне. Они прибыли к месту, откуда должны были осуществлять прикрытие, без запаса по времени и, только прибыв, поняли, что попали.
«Работяга», старший лейтенант Уиллоугби, оценив происходящее, принял единственно возможное в такой ситуации решение. Ему нужна была машина, он не мог просто бросить тут обе машины, но он понимал, что быстро на машине до нужной точки не добраться.
– Бой, – сказал он самому молодому члену группы, которого все так и звали, – берешь одну из машин и попробуй пробиться туда, как пробьешься – припаркуешься. Остальные – за мной!
Втроем, растянувшись цепочкой, они побежали параллельно дороге, держа курс на нужный им мотель. Бежать было сложно – малоэтажная застройка, прерываемая рядами чахлых деревьев, – но они бегали в куда худших условиях, в том числе с горы на гору в северном Уэльсе, предельно мерзком месте. И поэтому они бежали бесшумно и быстро, как волки, пока еще не вынимая оружие…
А вот и стоянка… У североамериканских мотелей всегда большую часть площади занимает стоянка для машин, североамериканцы вообще автомобильная нация, без автомобиля не могут… даже в булочную сходить. Старший лейтенант достал из кармана навигатор, посмотрел на него – точка на месте, охраняемое лицо здесь.
– Уилл! – внезапно сказал один из сасовцев, вынужденный по долгу задания носить костюм гомика-мужа. – А это что за хрень делается?
Лейтенант глянул и обомлел: к одному из домиков, тому самому, напротив которого был припаркован нужный им «Астро», пригибаясь, бежали двое мужчин, и у каждого в руке было что-то типа короткоствольного ружья.
Это что – полиция?!
И в этот момент в кармане у старшего лейтенанта задергался телефон – человек, которого они должны были прикрывать, сдавил брелок в кармане, что-то типа одноразового сигнального устройства, работающего в формате GSM и настроенного на один или несколько конкретных мобильных телефонов. Он одноразовый, если его сжать, он подаст сигнал тревоги или отправит заранее запрограммированное сообщение и все, больше он ни на что не годится. Но свою единственную задачу он выполнит.
Старший лейтенант не колебался – задание предусматривало защиту любой ценой.
– Огонь на поражение!
Хлестнули выстрелы, но для пистолетов все же было далековато, а ни пистолетов-пулеметов, ни винтовок у британцев не было. Тем более что они сосредоточили весь свой огонь на том противнике, что был ближе всего к двери и представлял собой максимальную угрозу для охраняемого лица. Он упал, а вот второй повел себя настолько нетипично и быстро, что британцы просто не успели отреагировать. Он не попытался ни помочь напарнику, ни пробиться к двери – вместо этого он просто всем телом ударил в находящееся на уровне человеческого роста большое, закрытое жалюзи окно мотельного домика и провалился внутрь, а через секунду внутри оглушительно бухнул дробовик, и сверкнула вспышка, плохо видимая из-за жалюзи, но все же видимая. Помня, что у их охраняемого лица нет оружия, тем более дробовика, и уже осознавая, что они вляпались по полной, не сумев выполнить задание, лейтенант бросился вперед, но в этот момент в окне сверкнула еще одна вспышка. Уиллоугби еще успел ее увидеть… а потом он понял, что лежит на асфальте. Он еще успел удивиться, что упал, но понять, почему, он уже не успел, время, ему отведенное, кончилось…
Напарника бросило вперед под ударами пуль, я видел, как сразу несколько пробили куртку, и понимая, что мы, я и он, сейчас как жестяные утки в тире, сделал то, что можно было сделать в такой ситуации быстро, прямо сейчас. Самое главное сейчас – выжить самому, потому что, если я потеряю время, пытаясь помочь, просто лягу рядом, и все. Совсем рядом было окно, большое, закрытое жалюзи, и я со всей силы ломанулся в него, искренне надеясь, что оно не новомодное, антивандальное
[75]
. Повезло – мотель был довольно старым, и я вместе с прозрачным стеклянным водопадом от разбитого окна ввалился в комнату, как медведь в берлогу.
Первое, что я понял, – это то, что здесь пролилась кровь, по запаху – медному такому, кто хоть раз бывал в месте, где пролилось много человеческой крови, тот никогда не забудет этот запах. У журнального столика стоял молодой человек, в одной руке у него было что-то… я даже не понял сначала, что именно, другую он прятал в карман. Но самое главное… в комнате был полумрак, с улицы не поступало достаточно света, а все окна были закрыты жалюзи… но я все равно понял, кто это.
– Стоять!
Произнесенная по-русски команда подействовала, как щелчок бича, – парень повернулся и бросился в дверь, ловко, будто акробат, перепрыгнув через перевернутый стул. Я не успел – не вставая, я повернулся и выстрелил ему вслед из ружья, надеясь зацепить – и не зацепил. «Моссберг» бабахнул так, что я чуть не оглох, сверкнула вспышка, а отдача едва не вырвала оружие из рук. Сноп дроби прошел чуть левее и вывалил целый кусок внутренней перегородки, но ни одна дробина убийцу не задела, и он скрылся.
Вскочив на ноги – по острой боли я понял, что все-таки порезался, и куртка не спасла, я хотел броситься следом и тут увидел того, кто лежал, опрокинувшись на кровать и заливая дешевое «под шотландский плед» покрывало своей кровью. От осознания того, кто это был, мне стало еще дурнее, я не понимал, что происходит, но понимал другое – мы все не просто вляпались в дерьмо, мы тонем в нем.
Они идут…
Не зная, насколько прочны стены, я занял позицию у разбитого окна и, увидев бегущего к домику мотеля человека, дважды выстрелил в него из пистолета. Человек рухнул как подрубленный, «под себя» – живые так не падают. Уходя от ответных пуль, я упал на пол, прямо в битое стекло и остатки жалюзи, пули полетели буквально градом, врезаясь в стены домика, а потом я услышал, как на улице затрещал автомат и забухало еще одно ружье.
