Палубные команды сноровисто закрепили самолеты на стартовых позициях. Сложенные крылья и кили расправились, в несколько секунд превратив гадких утят в прекрасных лебедей. Пилоты уже были в кабинах самолетов, проводили предполетную проверку систем.
– «Вышка-контроль», я «Четыреста тридцатый», позывной «Сокол-один», запрашиваю разрешения на взлет в секторе Юг. Стартовая позиция один, все системы исправны.
– «Вышка-контроль», я «Четыреста тридцать первый», позывной «Сокол-два», запрашиваю разрешения на взлет в секторе «Восток». Стартовая позиция два, все системы исправны.
– «Сокол-один», «Сокол-два» – взлет по готовности!
Техник палубной команды пустил катапульту – и самолеты выбросило с палубы в воздух. Дав форсаж и почти мгновенно перейдя звуковой барьер, русские ударные самолеты ушли в юго-восточном направлении…
– Где полковник Камасо?
Солдат с лейтенантскими погонами, тоже раненный, стоял перед наркомафиози навытяжку, как перед генералом.
– Синьор, полковник Камасо тяжело ранен.
Так оно и лучше…
– Возьми машину из моего гаража и отвези его в госпиталь, немедленно. Полковник Камасо должен остаться жив.
– Так точно! Спасибо… синьор.
– Наблюдаю цель, возможно, особо важный объект. Цель движется.
– «Альбатрос-два», опознание.
– Цель – автомобиль типа «Роллс-Ройс», черного цвета. Движется направлением на восток. Присвоен номер двадцать шесть.
Так и есть. Уходит.
– «Альбатрос-два», возможность поражения цели?
– Господин капитан, цель поразить возможно.
Капитан, отвечающий за группу беспилотников, вопросительно глянул на офицера контрразведки, неприметного человечка, взятого на борт во Владивостоке. Тот утвердительно кивнул.
– «Альбатрос-два», движущуюся цель с номером двадцать шесть уничтожить, ущерб максимальный.
– Координаты?
– Четыре один Михаил пять пять три два четыре на восемь один два один девять семь шесть, конец.
– Четыре один Михаил пять пять три два четыре на восемь один два один девять семь шесть, к исполнению принял.
На экране появилась сетка прицела.
– Приказ?
– Уничтожение, ущерб максимальный.
– Принял. Система стабильна, аппарат в боевом, получена цель, есть зона, есть готовность, есть разрешение, время над целью одна секунда. Старт!
Почти сразу же автомобиль «Роллс-Ройс», который только подъезжал к воротам исчез в яркой вспышке.
– Есть попадание. Цель уничтожена, ущерб максимальный…
На экране был виден горящий автомобиль.
– Господа…
– Господин капитан, «Соколы» один и два вошли в воздушное пространство Перу, приближаются к цели.
Это было нежелательно и рассматривалось как самая крайняя мера, которой надо был избегать при любой возможности.
– Приказ «Соколу-один» и «Соколу-два» – прекратить, немедленно прекратить.
– «Вышка-контроль», я «Сокол-один», вошли в воздушное пространство Перу. Одна минута до цели…
– «Сокол-один», я «Вышка-контроль», красный свет, красный свет! Немедленно прекратить! Возвращайтесь на базу, повторяю – красный свет, приказ – возвращаться на базу.
Пилоту «Сокола-один» было несколько жаль возвращаться на базу – если бы не этот приказ, он бы вошел в историю как пилот, первым выполнивший реальное боевое задание на самолете пятого поколения. Но приказ… есть приказ.
– «Сокол-два», я «Сокол-один», красный свет, мы возвращаемся.
– «Сокол-один», тебя понял, идем назад…
Пилот «Сокола-один» резко принял штурвал на себя, дал тягу двигателям – и груженый самолет резко ввинтился в небо, выполняя петлю Нестерова. Если не удалось выполнить задание – так хоть похулиганить немного…
Солдаты полковника Камасо, оставшиеся в живых, выжившие под огнем ракет с БПЛА, бортовых пулеметов с русских вертолетов, под огнем североамериканской штурмовой группы, умерли, даже не поняв, что произошло. Огонь нескольких автоматов наркобоевиков из группы охраны Альварадо скосил их как косой. Доблесть – ничто против циничного расчета и неимоверной подлости…
– И что нам теперь делать, умник? – Альварадо смотрел тяжело и властно. – Скажи, раз ты такой умный и предусмотрительный.
Капитан Риц-Дэвис именно в этот момент ощутил, что его статус меняется и меняется очень серьезно. Больше он уже не агент британской разведки, он – нечто другое.
– Поверить не могу, что здесь нет какого-то черного хода… под землей. Здание горит, и надо уходить. Думаю, вам есть куда пойти, синьор.
Наркобарон потер лоб.
– Ты прав, англичанин. В любой стране – мне есть куда пойти…
Где-то в Перу
Старый, скрипящий от старости семитонный «Додж» семидесятых годов, используемый здесь для местных перевозок, захрустев донельзя изношенной коробкой передач, остановился у обочины одного из шоссе, неухоженного и грязного, но ровного.
Пожилой человек, сидящий на переднем сиденье, достал несколько крупных купюр североамериканских долларов, молча протянул их водителю. Человек этот был одет как крестьянин, но он не был крестьянином, и водитель это хорошо понимал. Какую бы шкуру ни натянул на себя волк, будут видны зубы.
– Премного благодарен, сеньор, – испуганно сказал водитель, – я никому не скажу о том, что подвез столь щедрого сеньора, да благословит вас Дева Мария.
Одетый крестьянином пожилой сеньор ничего не ответил водителю. Просто посмотрел ему в глаза и вышел из машины.
Из решетчатого кузова потрепанного «Доджа» выпрыгнули еще несколько человек. У них были сумки, которые они несли через плечо.
Странная группа людей сошла с дороги…
Старинный чугунный молоток глухо стукнул в кованую наковальню, прикрепленную к двери из потемневшего от времени дерева. Стукнул ровно трижды.
За дверью зашуршало…
– Кто вы и что вам нужно в мирной монастырской обители? – глухо спросили из-за двери.
– Откройте, именем Христовым, – сказал Мануэль Альварадо.
Лязгнул засов. Дверь открылась. Худенький, невысокий, средних лет патер в простом, подпоясанном веревкой одеянии, отступил в сторону.
– Проходите, братья. Кров и стол всем, кто чтит имя Христово.
Капитан Джейкоб Риц-Дэвис шел последним. Когда патер снова закрыл дверь на засов, он остановился, снедаемый любопытством, и спросил у задвигающего обратно засов патера:
– Отче, а разве в божью обитель можно с оружием?
