В этот момент рядом что-то ударило, как будто молотком по стеклу, морпех инстинктивно отшатнулся, обернулся – и в этот момент в уже разбитое, пошедшее трещинами стекло угодила вторая пуля. Изнутри на лобовое стекло что-то брызнуло и стало расплываться уродливой кляксой.
Морской пехотинец распластался прямо на асфальте, потому что в «Кэмп Леджун» его учили: в перестрелке первое, что ты должен сделать, так это залечь за укрытие или просто на землю. Только потом стрелять. Сначала спасай свою задницу и только потом попробуй прострелить чью-нибудь чужую.
Прикрывавший его от бронетранспортера стрелок высунулся и дал длинную очередь по машинам с мексиканцами – потому что стрелять могли только они и никто другой.
– Какого черта…
– Контакт! Контакт с фронта!
Из бронетранспортера начали выскакивать морские пехотинцы, у одного из них был пулемет.
– Огонь на поражение! Цели по фронту!
Мексиканцы начали разворачивать свои машины, пытаясь смотаться, кто-то выскочил на ходу и дал деру, что было умно, кто-то саданул из машины по морским пехотинцам из автомата Калашникова, что было очень и очень глупо.
– Огонь!
Несколько автоматических винтовок и один пулемет заговорили в унисон – и один из внедорожников, пытаясь развернуться, так и замер посреди дороги на спущенных шинах, от него во все стороны летели искры и уже шел дым. Второму под прикрытием первого все же удалось развернуться – но тут проснулся ганнер в башенке десантного средства. Забухтел крупнокалиберный – старая добрая машина Браунинга, стреляющая пулями в полдюйма – и внедорожник с мексиканцами, в зад которого попала целая пулеметная очередь, сразу потерял ход, катясь уже по инерции. Потом к крупнокалиберному подключился и гранатомет – и уже искалеченная машина исчезла во вспышках разрывов…
– Cease fire! Cease fire!
[57]
Стрелять уже и так никто не стрелял, огонь прекратился сам собой. Автоматчики добили свои магазины, а пулеметчик – выпустил целый короб. После «М2» вкупе с «Мк19» – там и вовсе нечего было делать…
– Что произошло?! Что произошло?!
Лейтенант, у которого на форме была табличка с именем «Вулбридж» и из наград – Бронзовая звезда с Пурпурным сердцем, переводил взгляд с одного морского пехотинца на другого. Те совершенно не знали, как вести себя в перестрелке, вместо того чтобы занять позиции для отражения нападения, они стояли и смотрели на своего лейтенанта.
– Донахью, какого черта? Кто начал стрелять?!
– Сэр, кажется… я не знаю, сэр, просто этот человек… я вызвал вас, а тут… я смотрю, это был снайпер, сэр. Точно, это был снайпер.
Лейтенант подошел к машине, стоявшей перед заграждениями, глянул внутрь и скривился от отвращения. Зрелище и в самом деле было… малоприятным.
– Ты видел, кто стрелял?
– Нет, сэр, я просто повернулся и увидел, что в стекло попала пуля, а потом… потом я залег, сэр, как вы же учили.
– Ясно, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сказал лейтенант, – а кто начал стрелять по мексам?
– Я, сэр, – сказал высокий парень с автоматической винтовкой.
– А почему? Ты видел, как они стреляли?
– Ну, сэр… я видел, как стреляли, потом Донахью упал и что-то закричал, я подумал, что и его подстрелили.
– Ты видел, как из машин стреляли? Ты видел, как мексы начали стрелять?
– Нет, сэр, – признался стрелок.
– А почему ты начал стрелять по ним?
– Ну, сэр… а кто же еще мог тут стрелять…
Лейтенант выругался.
– Трудяги-бродяги, мать вашу… Все целы?
Морские пехотинцы переглянулись.
– Да, сэр.
– Григгс, Донахью – за мной. Остальным – удерживать периметр.
Они отошли на несколько шагов. Уже собиралась толпа, но близко к чекпойнту морских пехотинцев они не подходили…
– Значит, рассказываю, как это все будет. Вы двое – устроили пальбу, хотя ясно не видели цели. И завалили нескольких молодых ублюдков. Но дело в том, морпехи – что нашей ср…й, до мозга костей толерантной власти нужно будет продемонстрировать, что закон един для всех. Не только для этих ублюдков с ружьями и автоматами, – но и для морских пехотинцев с полицейскими. А ваше дело относится к таким делам, на которых это можно продемонстрировать. Поэтому вас обоих отдадут под суд военного трибунала – и Ливенворт вам гарантирован. Теперь поняли, во что вы вляпались, сосунки чертовы?
Лейтенант внимательно смотрел на своих подчиненных, и не только как лейтенант морской пехоты, но и как… Он давно наблюдал за ними и сейчас еще раз убедился в своих предположениях. Из Григгса толк будет, парень начал стрелять сразу, особо не разбираясь и не рефлексируя по этому поводу. В зоне боевых действий именно так и надо действовать. А вот из Донахью ничего хорошего не выйдет, разве что только офицер. Маменькин сынок.
– И что же нам делать, сэр? – за обоих спросил Донахью.
– Шевелить мозгами. Вот ты, например, Донахью, стоял спиной, когда началась стрельба, поэтому не мог ничего видеть. А вот ты, Григгс, хоть тоже стоял спиной, но ты был прикрыт бронетранспортером – и ты кое-что увидел и только потом начал стрелять. Так ведь, сынок?
– Ну… кажется, все так и было, сэр.
– И что же ты там видел, парень? – поощрительно улыбнулся лейтенант.
– Ну, сэр… я видел ублюдка… кажется, у него была винтовка. Я видел его около машин, сэр, да, точно.
– Молодец. А ты, Донахью? Ты что-нибудь видел?
– Да, сэр… Я видел, как ублюдок с оружием кинулся от машин. И я видел, сэр, что из одной машины нас обстреляли из автомата, только после этого мы открыли массированный огонь на подавление.
– Отлично. Именно это вы и видели. А остальные – как думаете, что они видели?
– Они видели то же самое, сэр, – уверенно сказал Григгс, – я поговорю с ними, сэр.
Да, парень неплох. Пользуется уважением в коллективе… наверняка из него выйдет хороший ганни
[58]
, это у него на лбу написано.
– Вот и отлично. Только не тяни, поговори с ними сейчас. Потому что сейчас сюда припрутся все, кому не лень.
– Да, сэр.
Лейтенант перестал улыбаться.
– Стать в строй, обеспечить оборону позиции!
– Есть, сэр!
Лейтенант морской пехоты проводил взглядом своих подчиненных, сплюнул на землю. Потом достал телефон, набрал по памяти номер…
