— Конечно. Я в машине. Пока.
Он улыбнулся. И поцеловал меня в висок, как видно, желая
уверить, что явился на любовное свидание. Несколько опрометчиво, если
вспомнить, где он сегодня ночевал, впрочем, такие пустяки вряд ли его волнуют.
Через час я шла к его машине. Мартышки отсутствовали, видно,
их брали только в ночные заведения для солидности. За рулем был сам Витька, он
вышел мне навстречу, всем своим видом демонстрируя безграничное счастье. Я тоже
в долгу не осталась. Мы сели в машину, он меня разглядывал и улыбался, потом
спросил:
— Тебя удивил мой визит?
Я пожала плечами.
— Немного. В любом случае, я рада тебя видеть.
— Где предпочитаешь ужинать? Итальянский ресторан?
— Я даже не знала, что такой есть.
— Открылся пару месяцев назад.
И мы поехали в итальянский ресторан.
Рахматулин улыбался, поглядывал на меня со значением и
болтал о пустяках. Я тоже не отставала от него. Если он рассчитывал, что я
начну говорить о делах, то совершенно напрасно. Конкурс улыбок продолжался, но
болтать весело и беззаботно становилось все затруднительней, особенно мне:
итальянская кухня была явно не для моего желудка.
Прошел час, не меньше, и Рахматулин наконец не выдержал,
закурил и сказал совершенно некстати:
— Мои люди пробовали узнать, куда испарился ваш Славка.
— И что? — убирая улыбку, спросила я.
— Никаких следов. Никто никогда этих парней не видел
раньше и ничего о них сказать не смог.
— Понимаю…
— А по поводу медальона я кое-что должен тебе сообщить:
он принадлежал моему другу, скорее всего его уже нет в живых, он исчез в конце
апреля.
— Ты думаешь? — очень натурально ужаснулась
я. — Боже мой, но ведь тогда выходит… какой ужас… — подобные идиотские
фразы иногда очень полезны. — Но почему ты не сказал об этом вчера?
— Видишь ли, я должен был кое-что проверить.
— Ясно. То есть ничего не ясно, но, наверное, ты лучше
знаешь, как поступить, — тут я продемонстрировала испуг, что было совсем
нетрудно в подобной ситуации, и пролепетала:
— Выходит, мы оказались замешанными в убийстве, я хочу
сказать, если твой друг убит, а к нам попал его медальон…
Какой ужас…
— Тебе нечего бояться.
Как бы не так. Гадай теперь, с чего это он решил со мной
откровенничать.
— И вот еще что. Может быть, в ближайшее время у вас
появятся новые знакомые.
Я хотел бы о них знать.
Так вот оно что: нас решили разыграть втемную. Хорош у
Соньки одноклассничек, ничего не скажешь.
— Я не очень поняла, — прикинувшись дурочкой,
растерянно пробормотала я.
— А тебе и не надо ничего понимать.
Просто, если кто-то начнет проявлять к вам интерес, скажи
мне.
— Хорошо, — с видом полного замешательства
ответила я.
— Вот и отлично. Софе пока об этом ни слова. Она
женщина на редкость эмоциональная, не хочу ее путать, — он пленительно
улыбнулся и погладил мою ладонь, как видно, решив, что это меня успокоит.
Успокаиваться я не желала, посидела пару минут с очумелым
видом и опять полезла к нему с вопросами.
— Витя, но ведь тогда выходит, что на кладбище
произошло… я хочу сказать… а вдруг его там похоронили? В этой самой яме? Надо
заявить в милицию… извини, — опомнилась я очень натурально.
— Могила пуста. Я проверил сегодня утром. Видимо,
старикан спугнул кого-то и труп убрали.
Я слушала, теряясь в догадках: зачем он врет?
— Кошмар какой-то, — прошептала я и достала платок
из сумки, давая тем самым понять, что сейчас зареву.
— Уверяю тебя, бояться нечего. Ни тебе, ни Софе.
— Мне нужно выйти, — сказала я, поднимаясь.
Когда я вернулась из туалета, Рахматулин разговаривал по
телефону. Он был в таком бешенстве, что даже не заметил меня. Я сочла за лучшее
притормозить.
— Я сказал, свои деньги ты получишь.
Дай мне время, — пауза, а потом:
— Кому ты грозишь?
К моменту моего появления за столом Рахматулин уже пришел в
себя, но дышал еще тяжело, а взгляд его блуждал. Кто-то явно не давал ему жить
спокойно. Его интерес ко мне заметно угас, все, что он хотел сказать, уже было
сказано, а продолжать светскую беседу ему что-то мешало, мыслями он был далеко.
Сославшись на усталость, я попросила отвезти меня домой, что он и сделал весьма
охотно. Но домой я не торопилась, кое-что не давало мне покоя, и я решила
потратиться. Взяла такси и поехала на дачу, дача интересовала меня мало, а вот
кладбище — чрезвычайно. Таксист слегка обалдел, и было с чего — кому придет в
голову заявляться на кладбище в такое время.
Я рассказала совершенно идиотскую историю о дурных снах и
срочной необходимости навестить могилу бабушки. Я и в самом деле постояла минут
пять возле одной могилы , но занимало меня место по соседству.
Крапива продолжала расти, никем не потревоженная.
Удовлетворив свое любопытство, я вернулась домой.
В кухне сидела Сонька.
— Ждать замучилась. С Витькой развлекалась?
— А ты откуда знаешь?
— На работу звонила. Тетя Клава сказала, что тебя
встречал обалденно красивый мужик на шикарной тачке.
— Что, прямо так и сказала?
— Нет. Но те слова я уже забыла. В общем, дурак поймет,
кто тебя посетил. Что, плохи дела?
— Может, бывают и хуже.
— Чай пей, мозги на место встанут.
За чаем я передала разговор с Рахматулиным и о своем
путешествии на кладбище сообщила.
— Вот гад, — выругалась Сонька, — а ведь
влюблен был. Чтоб ему в тюрьме сгнить! — Немного отдышавшись, она
спросила:
— Но если могилу не раскапывали, откуда он знает, что
там пусто? Может, есть какой прибор, чтоб определить, есть ли что в земле?
— Чепуха это, Софочка, может, и есть такой прибор,
только откуда он у Рахматулина? Витька поступил бы проще: сунул в лапы
мартышкам по лопате и велел: «Копайте».
— Но не копали. А он знает, что в могиле пусто. Нет,
моих извилин на это не хватает.
А твоих?
— Моих тоже.
