— Я уже объясняла. Ты появился не ко времени. И уж
очень романтично.
— А, это в том смысле, что бампером я к тебе нарочно
приложился?
Я не стала отвечать.
— Слушай, Марго, в какую историю ты вляпалась?
Я отвернулась к окну и сказала:
— В скверную.
— Не хочешь рассказать?
— Не хочу.
— А в милицию с этой историей нельзя?
— Нельзя.
— Есть что-то, что ты должна скрывать?
— Догадаться несложно.
— Да. Говорить с тобой непросто.
— Сворачивай, — сказала я, — следующий дом —
Сонькин.
— Вот что. Марго. Давай-ка я тебе кое-что расскажу. Ты
слышала о такой фирме, «Евростиль» называется?
— Слышала.
— Я там начальником охраны. До недавнего времени
работал в КГБ. За десять лет меня там кое-чему научили. Руками махать и палить
из пушки это моя профессия.
«Первую кровь» видела? Ну так вот я — Рембо. Только он
киношный, а я настоящий. Хотя для меня лично радости от этого никакой, и
хвастаться, в сущности, тоже нечем. Вот я два года назад и ушел в частный
бизнес. Деньги большие, а хлопоты маленькие. Я все изложил понятно?
— Более или менее.
— Если нельзя идти в милицию, расскажи свою историю
мне. Я сделаю все, чтобы тебе помочь.
— Один уже помогает, — сказала я, выходя из
машины. — Извини, Сонька ждет.
— Я мог бы пойти с тобой.
— Спасибо. Проблема в том, что верить тебе хоть
немножко больше, чем другим, я не могу. До свидания.
— Эй, киска, — окликнул он, — мы ведь до
завтра прощаемся, а не на всю жизнь?
— Конечно. Ты ведь спас меня. И вообще, ты отличный
парень, и в другое время я бы непременно в тебя влюбилась, а сейчас, извини, не
могу.
— Жаль, а я так рассчитывал.
Сонька выглядела слегка пришибленной.
Я кратко обрисовала ситуацию, и мы стали ждать Рахматулина.
— Что ж это делается? — причитала Сонька.
— Вот уж не знаю. Голова у меня пухнет, вот что. Враги
мерещатся и тайный умысел всех и во всем. Так и свихнуться недолго.
— Это ты из-за Глеба психуешь, — вздохнула
Сонька. — Оно и понятно. Заметный мужик. Очки носит для солидности.
— Что? — растерялась я и даже в кресле осела.
— Говорю, не иначе, как для солидности, на кой они ему
черт?
— С чего ты взяла?
— Я ж не дура какая, я очкарик с двадцатилетним стажем.
— Выдумываешь черт-те что!
— Понеслась, вражья сила. Ладно, я дура. Давай кофе
выпьем. Для бодрости.
— Не хочу я кофе. На ночь вредно. А вот очки эти…
— Сколько в тебе национального, теперь в гроб вгонишь с
этими очками. Носит их мужик для солидности: очки стильные, оправа золотая,
можно сказать — визитная карточка на носу. Сейчас чокнутых полно, просто так
очки носят, а очкарики, вроде меня, таскают контактные линзы. Ты, Гретка,
чудная баба, где такая умная, а простых вещей не понимаешь. У каждого свой
бзик.
Что ж теперь, всех в шпионы? А вот и главный Джеймс
Бонд, — сказала она, выглянув в окно. — Пойду встречать.
Витька от порога заулыбался, вроде бы просто в гости
заглянул. Ломать комедию я была не намерена и решительно сказала:
— Витя, может, нам уехать? На время?
Идея не показалась ему привлекательной.
— С какой стати вам уезжать? Все идет нормально.
— Если бы не мой друг…
— А этот друг, он кто вообще?
— В каком смысле?
— Чем занимается?
— В какой-то фирме охранник. А что?
— Так, интересно. В какой фирме?
— Кажется, «Евростиль». Почему мы говорим о моем друге,
а не о том, что произошло?
— Не беспокойся, у вас надежная охрана.
Я опешила и только через минуту спросила:
— А где ж она была сегодня?
— Мальчики малость облажались. Уже внушил.
— Ты посуровее с ними, Витя, — сказала
Сонька, — сам понимаешь, мы женщины нервные, не каждое приключение
пережить сможем.
— Я же сказал, — отмахнулся Витька, явно
недовольный. — Все нормально.
Вот тут и зазвонил телефон. Я сняла трубку и впервые
услышала этот голос, тихий, бесцветный и почему-то страшный.
— Привет, детка, — произнес он, — дай-ка
трубочку тому козлу, что слева стоит. — Я машинально протянула трубку
Рахматулину, он взял ее, слегка озадаченный, а я торопливо вышла из комнаты. На
полке возле ванной у Соньки имелся еще один аппарат, а меня просто одолевало
любопытство.
— С девочками развлекаешься? — смешок. —
Давай, давай. Ты уже нашел мои деньги?
— Слушай, ты! — Рахматулин даже не пытался
казаться спокойным.
— Заткнись! Я даю тебе две недели. За это время ты
найдешь убийцу моего связного и мои деньги. А не найдешь…
— Кому ты грозишь! — рявкнул Витька. — За две
недели я найду тебя и вытру ноги об твою шкуру…
Опять смешок.
— Подойди к окну. Подойди, подойди.
Я повесила трубку, вернулась в комнату и встала у окна рядом
с Витькой. Ничего интересного за окном не было: двор, дома напротив и Витькина
машина с охраной у подъезда. Мы переглянулись, в этот момент вроде бы что-то
хлопнуло, и машина, сверкнув пламенем, распалась на куски.
— Вот это да! — пробормотала Сонька, совершенно
ошалев. Рахматулин выглядел не лучше.
— Привет, — донеслось из трубки, и Витька,
опомнившись, заорал:
— Ты покойник, сука… — Из трубки слышались гудки.
Рахматулин отшвырнул телефон и закружил по комнате. Сонька телефон подобрала, и
мы замерли на диване.
Приставать сейчас к Витьке охоты не было.
