— Ну, вот, — сказал он радостно. —
Приехали. — Он вышел из машины, извлек из багажника лопату и предложил
мне:
— Давай-ка, Маргарита, поработай маленько.
— Зачем это? — искренне удивилась я. — Место
глухое, меня здесь не скоро найдут.
— Давай-давай.
— Что за идиотская фантазия?
— Надо все доводить до конца, — хохотнул
Витька, — в могиле должен быть покойник.
— Нашел дуру. — Я отшвырнула лопату. — Надо
тебе, ты и рой.
— Не зли меня, — ласково попросил он, — Не то
я этой лопатой отрежу тебе пальчики на ножках, сразу зашевелишься.
— Если ты мне пальчики отрежешь, у меня будет болевой
шок, а потом я истеку кровью, — заметила я, но лопату взяла: нервы у
Витьки шалили, он мог сорваться в любую минуту.
— А зачем копать здесь? — спросила я, чтоб
поддержать разговор. — Я, к примеру, у березы хочу. В конце концов, это
моя могила.
— Ничего. Здесь тоже неплохо.
Треснула ветка. Я опасливо покосилась на Витьку, но он в
свои думы погрузился и ничего не заметил.
— Я до утра провожусь, — сказала я, — помог
бы.
— А чего это ты торопишься?
— Не видно ничего, а земля — точно камень.
— Работай, работай.
Ветка опять хрустнула, что вызвало во мне прилив трудолюбия.
Витька сел на скамейке возле ограды, хотел закурить, но передумал и сигарету
отбросил.
— И что ты делать будешь, когда меня зароешь? —
спросила я, продолжая трудиться.
— Исчезну, — усмехнулся он, — растворюсь.
— Ага. Умник. Забыл, что Оборотень сказал? Сегодня —
твой срок.
— Оборотень мертв, и ты это знаешь не хуже меня.
Я засмеялась, таким забавным мне это показалось.
— Ты, Витька, дурак, ей-Богу. Воображаешь себя крутым,
а наивен, как младенец.
Удава застрелили в спину. Он что, по-твоему, в окно задом
наперед лез?
— Ты меня на такое дерьмо не купишь, — попробовал
он засмеяться, впрочем, не очень убедительно, и спросил:
— Откуда тогда Удав взялся?
— Очень просто. Кто-то позвонил ему и сказал, что на
твоей даче интересные вещи затеваются. Твоим хозяевам неплохо было бы знать,
что там происходит. В общем, Удава сгубило любопытство, а Брауна — жадность. Он
свято верил в то, что деньги прикарманил ты.
— Браун? Браун погиб? — удивился Витька.
— Конечно. Одни покойники.
— Хорошая новость.
— Вот уж не знаю. Нас все еще трое: ты, я и Оборотень.
— Ерунда, — засмеялся Витька, — в любом
случае, завтра меня ни одна живая душа не сыщет.
— А вот это точно, — согласилась я, —
оглянись, придурок!
Вспыхнули фары, высветив Витькин силуэт. Он выхватил
пистолет, три выстрела грохнули одновременно, и Рахматулин рухнул на холмик
свежей земли у моих ног. А с двух сторон появились люди: справа Гоша с Сонькой,
которая пробиралась кустами, точно слон, а слева — Глеб. Фары его машины все
еще горели, освещая кладбище и нас желтым призрачным светом.
— Как ты? — спросил Глеб, обнимая меня.
— На руках будут мозоли от лопаты.
— Если это все, то печалиться не о чем.
Сонька повисла у меня на шее, смачно расцеловала, сообщив
доверительно:
— Я чуть с ума не сошла.
— Ерунда. Никто бы этого даже не заметил.
Гоша очумело пялился на труп Рахматулина, спросил, глотая
слюну:
— Он мертвый?
— Мертвый, — кивнул Глеб.
— О, Господи, — Гоша по-лошадиному и затряс
головой, — Неужели это я его убил?
— Все-таки ты, Гоша, бандит какой-то
недоделанный, — укорила Сонька. Лично и мне его совсем не жалко, хоть и
одноклассник… бывший.
— Не ты его убила.
— Считай, его убил я, — усмехнулся Глеб. —
Наверное, так оной есть.
— Хорошо бы, — поежился Гоша, — то есть мне
было бы спокойнее.
— Ты что ж, никого так ни разу и не шлепнул? —
поддразнила Сонька.
— Вот чокнутая.
— Ну, бандит. А еще пистолет таскаешь.
Небось не стрелял ни разу.
— Почему, дважды, — обиделся Гоша.
— В армии, что ли?
— Я в армии поваром был.
Сонька фыркнула:
— То-то у тебя ряха такая аппетитная.
— Выстрелы могли услышать, — Напомнила я, но
Сонька отмахнулась:
— На Витькиной даче из пушек палили, и хоть бы один
мент…
— Ментов там сейчас достаточно, — сказал
Глеб, — а здесь нам делать нечего.
— Кое-что есть, — вздохнула я.
— Что?
— Деньги, — пожала я плечами.
Теперь все смотрели на меня с интересом.
— И что, ты знаешь, где их искать? — всполошилась
Сонька.
— У меня есть предположения, — скромно ответила я.
— Ну? — Сонька стала злиться.
— Немного удивляет приверженность Рахматулина к этому
кладбищу. Могилу зачем-то дважды разрывали. И сейчас…
— Сейчас в ней тебя хотели похоронить, — Напомнил
Гоша.
— Может, и так, только одно другому не мешает.
— Ты хочешь сказать, что деньги для киллера припрятаны
здесь, в могиле? — спросил Глеб.
— Почему бы и нет? — сказала я. — Как ты
думаешь, мы можем их взять?
Глеб пожал плечами:
— Не вижу причины оставлять их в земле. Они вроде как
осиротели.
— Тогда давайте побыстрее станем им приемными
родителями, — влезла Сонька. — Где копать?
