— Прощайте хлопцы, — расстроенно прощался я со своими уже хорошими знакомыми, с которыми жил несколько дней. Обняв напоследок старшину Гатина, который, как и остальные, вышел прощаться со мной, подхватил вещи и, вздохнув, направился к новому месту службы.
Сделав двадцать шагов, подошел к соседней землянке, где стояли мои новые сослуживцы, наблюдая за моим прощанием, и сказал им:
— Разрешите представиться, ваш новый сослуживец младший лейтенант Суворов.
— Иди вещи ложи, клоун, — кивнул Сомин на открытую дверь.
Заняв нары слева от входа, поднялся наверх и, отдав честь командиру, спросил:
— Товарищ старший лейтенант, разрешите сходить получить новую форму и сдать удостоверение на замену?
— Разрешаю, — кинул он и повернулся к сержантам: — Через полчаса ужин, а пока отдыхайте.
Штаб двенадцатого истребительного полка располагался в трехстах метрах от штаба Никитина. Там меня уже ждали, поэтому сдача удостоверения много времени не заняла — не пришлось разыскивать начштаба майора Синицына.
— А фуражка?! — возмутился я, когда мне протянули пилотку.
— Нету, товарищ младший лейтенант! — с непритворным огорчением развел руками старшина. — Из места первой дислокации не вывезли, все сгорело.
— Ясно, ладно, и это пойдет.
Подхватив ворох полученных вещей, заторопился к себе — нужно за короткое время привести форму в полный порядок. Как — научили, пока лежал в санчасти. Подумав, решил заняться этим после ужина и отправился в столовую.
— Красавец! — коротко сказал Сомин, когда я переоделся.
— Это точно… — Новенький орден гордо поблескивал в свете самодельной лампы, складки гимнастерки согнаны назад, ремень затянут до невозможности. — Товарищ старший лейтенант, когда учебу начнем? Чем раньше начнем, тем сильнее станем и целее будем. Как говорится, «тяжело в учении — легко в бою», хотя я считаю, что это глупая фраза, но немного согласен с ней. Нужно учиться.
— Наконец-то! Я уже думал, никогда не спросишь, — вскочив с лежанки, мой новый командир широко улыбнулся.
— Проверяли, да?
— Ну лично с тобой пообщаться возможности не было, а узнать, кто ты, нужно. Сержанты ничего сказать не могли, только лепечут, что «хороший командир», и все.
— Понятно.
— Ладно. По приказу майора, ты теперь официально числишься инструктором полка по боевому пилотированию. Где учиться будем?
— Снаружи. Бойцы, ко мне! — рявкнул я.
С интересом прислушивающиеся к нам сержанты подорвались с лежанок и подскочили ко мне.
— Значит так, первый приказ. Подготовить место для теоретической учебы. Старшим назначаю сержанта Морюхова. Помогают ему сержанты Горкин и Лапоть. Сержанту Булочкину — отдельное задание: подготовить макеты наших и немецких самолетов десятисантиметровых размеров. Вопросы?
— Товарищ младший лейтенант, а где устраивать класс?
— Поляну в сорока метрах помните?
— Это где землянка вашего… ой, то есть особиста бомбардировочного полка?
— Именно. Выполнять!
— Товарищ младший лейтенант, а как эти макеты делать? — спросил оставшийся Булочкин.
— Сержант, как хочешь, это твои проблемы. Приказ есть, значит, выполняй. Да, и чтобы они были полными копиями настоящих.
— Молодец, по крайней мере командовать ты умеешь. Ладно, продолжай дальше, я в штаб, — сказал Сомин и, развернувшись, направился в штаб полка.
Кроме утреннего, больше вылетов не было. К вечеру вернулся экипаж лейтенанта Федотова, что было встречено с радостью — все-таки тяжело терять боевых товарищей. Сержанты закончили под моим командованием устраивать класс и стали помогать Булочкину в создании моделей. Сержант Лапоть даже притащил откуда-то краски и раскрасил их, нанеся заодно и маркировку.
— Товарищ младший лейтенант, вас товарищ особист к себе вызывает, — подбежал ко мне знакомый боец, который, как я знал, находился в подчинении Никифорова.
Я никак еще не мог привыкнуть к кубарям в петлицах, поэтому немного запоздал с ответом:
— Хорошо, иду. Бойцы, продолжайте. Сделайте еще шесть «ишачков» и три ЛаГГа. Лаптежников и «худых» достаточно.
В землянке кроме самого Никифорова находился особист из полка майора Запашного — лейтенант госбезопасности Кириллов, тоже в форме политрука.
— Проходи, садись, — указал мне на стул Никифоров. Стоящий у полок с книгами Кириллов, обернувшись, посмотрел на меня, потом вернулся к своему занятию.
«Во дает! Из трех книг никак не может выбрать нужную!» — мысленно восхитился я, устраиваясь поудобнее.
— Неплохая идея насчет истребительной группы, жестко ориентированной на сопровождение бомбардировщиков, я сразу оценил ее. А теперь давай поговорим о переводе…
Выйдя из землянки особиста, я отряхнул пилотку, надел ее и, посмотрев на звездное небо, направился к себе. В землянке мы с парнями допоздна обсуждали тактику и стратегию воздушных боев. Я больше слушал, приглядываясь — кого-то из них придется выбрать своим ведомым, да и выяснить общий уровень знаний тоже следовало. Сомин, похоже, занимался тем же.
Собственно учеба началась утром. После зарядки и завтрака мы собрались в «классе». Говорил и показывал я, остальные слушали и смотрели, даже старлей. Так что начало было положено.
В десять часов был вылет, моей задачей по-прежнему являлось сопровождение бомбардировщиков, как будто ничего не случилось. Сомин с ребятами остались на земле, раз за разом повторяя пройденное. Уроки я вел для боев на «ишачках», объяснив Никифорову, заинтересовавшемуся этим вопросом, что понял возможности машины, пока летел из немецкого тыла. Да и учитель-француз тоже о них упоминал.
Слетали, отбомбились и вернулись. Никаких эксцессов. А вот второй вылет, часов в шесть вечера, чуть не закончился для меня трагически — проглядел пару охотников.
Спас радист комиссара Тарасова, успевший крикнуть:
— Малой, немцы снизу!!!
Едва я дернул штурвал в сторону, как по левой плоскости как будто дятел прошелся, настолько она оказалось в многочисленных дырках и торчащих кусках обшивки.
После атаки немцы не спешили сближаться, наблюдая за мной со стороны.
«Ах вы суки! Значит, смотрите, поврежден я или нет! Ну получите!»
— Сокол-два, я Малой. Я подбит, не могу удержать машину, иду на вынужденную.
Поиграл управлением, из-за чего казалось, что ястребком управляет пьяный, заодно проверяя, зацепили они что-нибудь важное или нет. Как я и думал, радист немцев слушал нашу волну и передал охотникам, что им было нужно. Чтобы подстегнуть их, стал потихоньку опускать нос, как будто собираюсь планировать, и они с левым разворотом пошли ко мне.
