В коридоре кто-то завозился, донеслись шаги. Маугли, оставленный на стреме, крикнул:
– Данила, скорее, скорее же!
Шейх метнулся за аквариум с уродами, Данила спрятался между двумя емкостями. Система безопасности бдит! Да и смысл прятаться? Все равно таким составом без оружия ничего не сделать, даже от роботов не отбиться.
Но Рэмбо, который видел, что происходит, рассеял его опасения:
– А-а-а, это ты!
Значит, ничего страшного. Астрахан покинул убежище и усмехнулся: их напугал Маугли. Мальчишка прямо танцевал от нетерпения. Наконец он выпалил:
– Она открыла глаза! – Лицо Маугли оставалось каменным, все эмоции он передавал жестами. – Она говорит!
Шейх вскинул бровь, Данила потрепал мальчишку по голове:
– Спасибо, сынок. Идем, посмотрим.
– Чудеса! – бросил в спину Шейх и обратился к Рэмбо: – Интересно, люди…
Данила свернул в коридор, и голоса стихли. Маугли мчался впереди, сверкали его голые пятки, испачканные инопланетной грязью. А вот и Марина: сидит, поджав ноги, вертит головой. Увидев Астрахана, она невольно пригладила рыжие кудряшки:
– Данила? Что со мной? Мне снился страшный сон…
– Все хорошо, – Данила протянул руку. – Держись. Вот так. Давай подниматься.
Девушка увидела свое отражение, огладила тунику:
– Что это на мне? Где моя одежда?
Астрахан не знал, чего от нее ожидать. Нынешняя Марина напоминала куклу, которая пытается изображать чувства, когда их на самом деле нет. Однако – чертовски обаятельную куколку!
– Без понятия, что тебе снилось, – Астрахан прижал ее к себе. – Но это, скорее всего, правда. Идем, нас ждут Алан Мансуров и Рэмбо, чье настоящее имя мне неизвестно.
Марина свела брови у переносицы:
– Мансуров – лысый казах, что ли? Ты с ним теперь заодно?
– Многое изменилось. Все люди теперь заодно.
– Мне снилось, – шептала она, следуя за Астраханом, – что я огромна и лечу сквозь звезды, то замедляясь, то ускоряясь. Чужие солнца, россыпи планет, туманности… Сначала со мной были мои дети, хамелеоны, потом они умерли, но остались странные существа, которых хамелеоны изучали. Многие чужаки были похожи на моих детей… Вообще-то я не хотела такой становиться, но стала из-за профессора Астрахана…
– Тс-с-с, главное, что ты невредима, с остальным разберемся. Стой тут.
Данила оставил Марину под аркой. Незачем девочке видеть мертвых чужаков, надо щадить ее чувства. Мысли Момента, его стремления дали ростки в душе Данилы, он теперь лишь изредка выделял принадлежащие не ему чувства. Например, жалость эта – от Момента, симпатия к хорошенькой девушке – тоже его, бабника. Момент не ведал страха даже пред ликом смерти, а опасность пробуждала в нем безрассудство, и Даниле хотелось поцеловать Марину, ущипнуть, облапить. Усмирив в себе Момента, он провел по ее спине:
– Там пахнет смертью, подожди здесь.
– Вся моя жизнь – агония, – шепнула она, переступив порог. – Смерть – это я. Меня растили, чтобы открыть шлюз.
Рэмбо взглянул на нее вскользь и продолжил делиться с Шейхом предположениями. Марина навострила уши, подошла к ним и сказала:
– Почти так, – она провела по стеклу, за которым покоился ребенок, родившийся без ножек. – Гуманоиды в светлой комнате – родители этих. Я пыталась сделать их подобными моим мертвым детям, изучала, наблюдала. Все было хорошо, они менялись, делались такими. Ребенок – неудачный эксперимент, я потом все исправила, и они стали рождаться полноценными. Но они не реагировали на Зов. Я пыталась снова и снова, но из этих гуманоидов не получалось то, что мне нужно. Если бы мои дети, хамелеоны, были живы, я просто уничтожила бы гуманоидов и сделала их родину пригодной для Роя. Но я сама не поняла, как вернуть моих детей к жизни, поэтому отправилась искать новый дом. И нашла.
Шейх вытаращил глаза и поскреб темя, поросшее седой щетиной:
– Постой-ка. Откуда ты это знаешь?
Девушка улыбнулась потусторонней улыбкой:
– По-моему, я знаю то же, что и Корабль. Я была им, а он забрал… или выжег часть мой души.
Шейх шагнул к ней, сжал кулаки. Отраженный аквариумом, двинулся его двойник, шевельнул губами:
– Что сейчас на Земле?
– Сейчас я – уже просто я, – Марина пожала плечами, вперившись в змееглазую девочку-подростка. – Улей позвал измененных, и они откликнулись. Большинство людей уже осознает себя частью Роя, хотя сохраняет память. Когда придет мать, люди как вид будут уничтожены.
Шейх попытался систематизировать полученные сведения:
– Что мы имеем. Сейчас вторжением руководит Корабль, он же Улей. Где-то в его недрах растет хамелеонья элита: матка и разумные особи. На земле измененные люди, в организмы которых попал биотин, услышали команду Улья – Зов, – и осознали себя частью Роя. Теперь они очищают Землю от людей.
Рэмбо приближался к Марине осторожно, по дуге. Остановился в двух метрах, будто она могла укусить, и спросил:
– То есть уже поздно что-то менять?
– Измененные еще слабы, в них мало от детей, и они подчиняются командам Улья, реагируют на Зов. Полностью осознать себя они должны, когда придет мать.
– То есть если заткнуть чертов корабль, – злобно сказал Шейх, – то они снова станут людьми?
– Да, если убить матку, Улей замолчит.
– Отлично! – возликовал Мансуров. – И у людей будет время, чтобы найти способ, как бороться с Ульем! – он шагнул к Марине, сжал ее хрупкие плечи. – Может, ты знаешь, где искать матку?
– Знаю.
Данила с удивлением обнаружил в себе доселе незнакомое чувство – ревность, и отодвинул Шейха плечом:
– Отпусти ее, бро.
– Я проведу, где не так опасно, – все так же холодно ответила Марина. – Нам надо дальше.
Двинулись по коридору, не заглядывая в комнаты, подобные первой. В голове Данилы роились вопросы: кто доставлял людей сюда, кормил их, смотрел за ними? Рой к тому времени был уже мертв.
Ответ пришел сам собой: коридор влился в огромный ярко освещенный зал, заставленный всевозможными механизмами. В плоской стальной поверхности стола отражалось два манипулятора – многосуставчатых, отдаленно похожих на паучьи лапы. Казалось, что их не два, а четыре – хищный цветок, готовый рвать плоть. В стене, на полке за стеклом, в прозрачной зеленоватой жидкости хранилось множество насадок: что-то типа шприцов, пинцетов, какие-то подушки, зажимы и невероятное количество ножей. Данила про себя назвал стальную пластину с манипуляторами разделочным столом. Проходя мимо него, Марина поморщилась и вцепилась в руку Астрахана. Значит, предположения верны – она-то знала, что тут происходило.
Дальше на подставке стояла пластина, за которой размещался крепеж для манипуляторов. Их было четыре: два справа и слева.
