Росс вытаращился на него, и Кот всплеснул руками:
– Назад! Назад едем! Старуха – это и есть наш профессор.
– Бред, с чего бы ему…
– С того, что зомби – сообщность. Ты думаешь, что они не разговаривают – а фиг. – Кот нырнул в люк и продолжил уже оттуда: – Они – единое целое. Что видит один, видят и знают все. Они целенаправленно искали Гинзбурга, и он это знал. Я бы на его месте попытался замаскироваться.
– Все равно сомнительно, – Росс завел двигатель.
– Что там? – взволнованно спросила Яна. Кот ей ответил:
– Мы мчимся выручать профессора, живота не жалея.
БТР с рычанием развернулся и рванул по трассе, сметая все на своем пути. Росс выжал педаль газа до максимума, стрелка спидометра колебалась между 80 и 90 километров в час. Резвая машинка! Можно было бы до сотни разогнаться, да препятствий многовато.
– Кто помнит, где именно была бабка? Будем надеяться, что это Гинзбург.
– Да где-то. Не помню точно, – вздохнул Кот.
Яна наклонилась вперед и заорала в самое ухо:
– Напротив дендрария! Стеклянное такое здание, мы там пальмы домой покупали в прошлом году! Там еще теплиц до фигища!
– Узна́ешь? – спросил Росс.
– Не гони так сильно. Должна узнать.
Пришлось сбавлять скорость. Росс почти физически чувствовал утекающее сквозь пальцы время, так и подмывало выжать газ.
– Вот, вот оно! – воскликнула Яна, и Росс припарковал БТР напротив трехэтажного стеклянного здания, больше напоминающего теплицу. Отражая вечернее солнце, окна сияли золотом.
Кашлянул передатчик, и полился взволнованный голос Красницкого:
– Прием, что у вас? Где профессор?
– Ищем, – бросил Росс. – Не отвлекайте, дорога каждая секунда. Буду держать вас в курсе.
Кот сглотнул и огладил «Сайгу»:
– Будем надеяться, что они не догадались, что старуха и есть профессор. А если мы ошиблись, что ж, повезло цыганке. Каков план?
– Ща, осмотримся, – Росс шагнул назад, откинул крышку люка – щеки огладил свежий ветерок – и закончил, подтягиваясь: – Тогда и будем решать.
Устроившись на крыше БТР, он положил «Сайгу» и оглядел окрестности. Зомби поблизости не наблюдалось, и это главное. За дендрарием тянулась промзона: заборы, жестяные крыши, трубы, дальше – ангары, за ними зеленел лес. Рядом сел Кот с «Вепрем», вынул сигарету из пачки, щелкнул зажигалкой и прищурился на солнце:
– На бэтэре не проедешь, спешиваться придется.
– Ерунда, такой танк запросто забор своротит.
– Лучше не шуметь и спешиться. Пока они не в курсе, что мы тут, у нас преимущество, – прибавил оптимизма Кот, выпустив кольцо дыма, и погладил карабин. – Если нас заметят, считай, весь зомбятник узнает, где мы, и химкинские сюда ломанутся. Сколько им понадобится времени, чтоб добраться?
Росс мысленно прикинул расстояние и предположил:
– Час-полтора.
– Это если из городка пилить. А если с окраин?
– Хватит рассусоливать, Кот. Ружья в зубы, и вперед.
– Я пойду с вами! – проговорила из салона Яна, высунула голову. Вид у нее был, как у бойцовского воробья: волосы взъерошены, глаза горят, губы поджаты.
Росс вспомнил, как она рассказывала братцу об оружии, и согласился:
– Покажи, что ты себе выбрала.
– Мурку выбрала. Мужики, хватит болтать…
– Женюсь, – улыбнулся Росс. – Яна, подай-ка нам велосипедные каски и кевларовые жилеты. Быстренько!
– Ага.
Яна зашуршала в салоне БТРа, донесся ее взволнованный голос, Росс разбирал через слово:
– Если я заору… Кто-то из нас… Зомбей – стреляй…
Росс принял жилет и тут же надел, поверх него – патронташ, нацепил шлем, хлопнул по ножнам с непальским тесаком, кивнул Коту, затягивающему жилет, и спрыгнул на землю. Он моментально ощутил себя чужаком на вражьей территории, невольно пригнулся, прислушиваясь: звенят синицы, надрывают глотки собаки, шоссе молчит, люди тоже молчат.
Спрыгнул Кошкин, на цыпочках зашагал вперед, всматриваясь в землю и будто принюхиваясь, как охотничья собака. Яна приземлилась практически бесшумно, села на одно колено. Под бело-красным шлемом с нарисованной головой тигра не было видно ее лица, длинные черные волосы она небрежным жестом закинула на спину и проговорила шепотом:
– Собаки лают. Чуют, наверное.
– Тссс! – Кот махнул на ворота: – Тут следы. Таки наша цель в дендрарии.
Приоткрытой створкой зеленых ворот поскрипывал ветер. За белым забором высились голубые ели, кипарисы, туи, пальмы, блестели огромными листьями магнолии, розовели граммофоны неизвестных цветов. Все так же глядя в асфальт, Кот приблизился к воротам, заглянул внутрь и жестом подозвал к себе. Росс и Яна подошли на цыпочках, постоянно оглядываясь. На БТРе воссел Янин братец со стволом, Росс надеялся, что мальчишка сумеет выстрелить, если увидит зомби.
Скользнув за ворота вслед за Котом, Росс словно телепортировался в тропический рай: вдоль белого забора были выставлены можжевельники с корнями, замотанными мешковиной. С пальмами обращались нежнее, ухоженные, высокие, они росли в огромных глиняных горшках и возвышались над лимонами и мандаринами, усыпанными плодами. Дальше простиралось превеликое множество тропических растений, названий которых Росс не знал: деревья с огромными продолговатыми листьями, кусты с листьями лаковыми, с руку размером, и цветы, цветы, цветы – алые, синие, желтые, разноцветные, будто бабочки. В вольере, огороженном рабицей, вместо тигров вперед-назад носились два ротвейлера, рычали и скалились.
– Ботсад, блин, – шепнул Кот, присел, склонил голову в оранжевом шлеме – на фоне желто-красных цветов он почти не выделялся. – За мной.
Свернули на выложенную брусчаткой дорожку, что вела к секции с бонсаями. Росс еще больше пригнулся, ощутив себя Гулливером в мире карликовых сосен, елей и даже секвой. След здесь терялся, зато было перевернуто два горшка с кедрами, точнее, с кедровой сосной. Это Петр Великий нарек ее кедром, чтоб дороже продавать за границу для кораблестроения.
Глиняный горшок раскололся надвое, сырая черная земля запечатлела отпечаток подошвы, скорее всего, кроссовки. Дальше валялось еще три горшка с цветами.
Тропка, огибая замшелый холм с искусственным водопадом, вела к трехэтажному зданию-«теплице», где, вероятно, находилась бухгалтерия, комнаты персонала и подсобные помещения. Посреди тропинки дохлым зверьком валялся ботинок, перевернутый кверху подошвой. Явно не женский ботинок.
Сердце Росса забилось чаще, ладони взмокли. Неужели Гинзбург, и правда, переоделся в женщину? А почему бы и нет? Делали же так великие люди, у него внешность располагает, и патлы длинные…
