– ГОРИ!!! ГОРИ!!! ГОРИ!!! – бесновалась толпа.
В воздухе запахло паленым мясом и бензиновой гарью. Хамелеон извивался у столба, объятый пламенем. Он уже потерял всякое сходство с человеком, оплавился бесформенной массой и продолжал таять.
– Дикари, блин… – с отвращением сказал Момент. Даже бывалый проводник побледнел. – Дикари-и-и.
Даниле тоже было не по себе – нет, не от зрелища горящего хамелеона, который все никак не умирал, он и не такое видел, а от того, насколько быстро толпа утратила человеческий облик, превратившись в стаю кровожадных зверей.
Стоп. С толпой была непонятка. Странная движуха происходила в середине: слишком деловито и целеустремленно пробирались дружинники сквозь беснующуюся биомассу. Куда это они?
– По-моему, за нами, – сказал Данила, повернулся к Марине с Кондратом и повторил громче: – Они за нами.
Желтые повязки как бы невзначай, но целенаправленно приближались к универсаму, медленно сжимая кольцо.
– Угу, – подтвердил Кондрат. – Местные. По нашу душу идут, надо валить.
Тут Данила не мог не согласиться со здоровыми инстинктами уголовника. Он приказал:
– Валим, только медленно и печально, чтобы не привлекать внимания. И оружие к бою.
Они выбрались из толпы, и дальше все напоминало сцену из вестерна: широкая и абсолютно пустая улица, ведущая от центральной площади к вокзалу мертвые окна мертвых домов, маленькие пыльные смерчи вьются под ногами, припекает солнце. Полная неподвижность. Отряд из четырех человек – Данила, Марина, Момент и Кондрат – нарочито медленно движется прочь от площади.
Фоном звучит ритмичное скандирование «Го-ри! Го-ри! Го-ри!»
Поднимается к небу столб черного дыма. Сгустком боли бьется в огне хамелеон. Живучая тварь…
Нет, не вестерн, а, скорее, постапокалипсис… Сейчас распахнутся вон те двери, и хлынет толпа зомби.
– Стоять! – Резкий окрик разорвал густой, закисший от неподвижности воздух. – Стоять на месте!!!
Увы, это были не зомби. Данила медленно обернулся, заведя руку за спину и щелкнув предохранителем «Калашникова». Перед ними был патруль из пятерых дружинников с желтыми повязками на рукавах, и старший, амбал с обрезом двустволки в руках, потребовал:
– Ваши документы!
– Ты чего, чувак?! – изумился Момент. – Какие, хамелеону в задницу, документы?! Мы же в Секторе!
– Мы в России! – рявкнул амбал. – Документы!
– Ладно, – покладисто сказал Данила. – Сейчас, одну секунду…
Он сунул руку за пазуху разгрузочного жилета, нащупал пакет с картой и начал медленно идти на сближение. Почему их всего пятеро? На площади к нам шло больше, гораздо больше народу, где остальные?
– Ну? – начал терять терпение амбал. – Быстрее давай, Астрахан!
Ого! Откуда этот кретин его знает? Стоп – стоп-стоп… Выходит, это не стихийный приступ ксенофобии в прогнившем мозгу дружинника-олигофрена, их кто-то натравил. Неужели Мансуров? Чужими руками решил жар загрести?
– А в чем, собственно, дело? – с ленцой в голосе поинтересовался Астрахан. – Мы что-то нарушили?
– В девке дело! – напрямую заявил амбал. – Есть подозрение, что она – хамелеон.
Марина сдавленно ойкнула.
– Да-а? – удивился Данила. – Ух ты! И что вы собираетесь с ней делать?
– Экспертизу ДНК, – чуть ли не по слогам выговорил дружинник. – Если человек – дальше с вами пойдет. А если хамелеон – сожжем…
– Ясненько… Вот мои документы, – сказал Данила, приблизившись к амбалу еще немного и протягивая пакет с картой.
Амбал опустил взгляд всего на секунду, и за эту секунду Астрахан сместился в сторону, открывая линию огня для Момента. Потом вырвал из рук дружинника обрез, перехватил его за рукоятку и влупил из обоих стволов по ногам ближайшего противника.
Тот рухнул и покатился, крича, под ноги остальным. Данила врезал обрезом в зубы второму (за спиной коротко огрызнулась «гроза», и еще один дружинник ткнулся носом в пыль), бросил бесполезный трофей и выхватил финку. Шаг, поворот, короткий укол в шею номеру четыре, поднырнуть под удар прикладом номера пять, на выходе – вспороть бедренную артерию и воткнуть клинок в межключичную впадину уже падающему врагу.
Вот и все. Данила вытер рукавом кровь с лица и огляделся.
Так и есть. Окружают, сволочи!
– Ходу! – заорал он, убирая нож и перетягивая автомат на грудь. – К железке – быстро!
Первым в сторону железной дороги побежал Кондрат. Уголовник, прошедший курсы подготовки телохранителей и имевший какой-то опыт соответствующей работы, действовал быстро и грамотно: схватив Марину за руку, он повернулся к ней спиной, так, чтобы рука девушки обняла его за талию, прижал охраняемую к себе и побежал, удерживая АКМС одной рукой, как игрушку.
Момент и Данила прикрывали тыл.
Желтые повязки лезли из всех щелей, компенсируя недостатки тактики избытком количества. Вооружены они были чем попало.
Данила успел снять троих, Момент – еще парочку, когда до дружинников наконец-то дошло, что пора бы начинать стрелять в ответ. Они и начали: много, громко и бестолково.
Кондрат, над ухом которого засвистели пули, мигом сориентировался и затащил Марину за газетный киоск. Киоск был старый, еще советский, из хорошего крепкого железа. Астрахан и Гена нырнули в укрытие следом за уголовником.
Пальба дружинников достигла того предела, когда даже выглянуть из-за киоска не представлялось возможности.
– Прижали, суки! – констатировал Момент.
– Это только начало, – сказал Данила. – Сейчас сюда прибежит толпа с площади, и вот тогда нам конец. Марина, дай свой рюкзак…
– Что? – Марина смотрела на него стеклянными глазами, не понимая ни единого слова.
Боевой шок. Случается даже с обстрелянными ветеранами. Угодить в такую передрягу, да сразу после малоаппетитного зрелища аутодафе…
– Рюкзак давай! – гаркнул Данила.
– Рюкзак? Рюкзак, да… На! На рюкзак!
У Марины начиналась истерика. С этим надо было что-то делать, и Кондрат отвесил ей пару пощечин, снова загнав девушку в состояние ступора.
– Как выбираться будем, командир? – осведомился уголовник. – Сейчас местные прибегут.
– Пускай прибегают, – сказал Астрахан, роясь в рюкзаке.
Так, магазины – в разгруз. Пачки патронов – перекинуть Моменту, пусть пакует. Боеприпасы для подствольника – ему же. Что остается? Два десятка гранат Ф-1, она же «лимонка». Вот и замечательно. Разлет осколков – до двухсот метров.
Теперь подойдите ближе…
Смелость толпы прямо пропорциональна ее численности. Когда дружинники с примкнувшими к ним охотниками, проводниками и простыми барыгами Икши достигли некоей критической массы, толпа линчевателей перешла в атаку.
