В дальней комнате было почти тихо, кто-то спокойным голосом выговаривал: «… не уйду отсюда, пока не добьюсь результата. Оба предложенные мной варианта меня устраивают, теперь вы…» Аккуратно заглядываем. Идиллия: давешний крепыш держит на мушке толстомордого гачупина, тот обливается потом, и не знает куда деть руки, благоразумно держа их подальше от эфеса своей шпаги. Хотя эта шпага — уже не оружие, а просто легонький тоненький шампур, с красивой ручкой, символ принадлежности к сословию.
— Господа, не будет ли невежливо с нашей стороны, попросить вас, сообщить причину ваших разногласий?
Чиновник только испуганно всхлипнул, пытаясь выдавить слово, а его визави, пристально на нас глядя, приподнял шляпу и представился:
— Полковник Фернандо Ортега-и-Аларкон, я убеждаю господина интенданта в том, что на каждый мушкетон морской пехоты Его Величества короля Карла Четвертого нужен шомпол и калиберные пули. А господин интендант — что достаточно одного шомпола на взвод и пуль, что закатываются сами.
Какой эффективный менеджер… Тут все ясно, Клим разворачивается, и выпирает из приемной любопытных, захлопывая дверь у них перед носом. Я подпираю ее стулом, ибо хрен знает, где ключ. Мы имеем административный ресурс — целого вице-короля, и пока этим можно пользоваться.
— Господин полковник, я по молодости лет еще ни разу не швырял канцелярских крыс в окна. Покажите, пожалуйста, еще пару раз, а мы вам будем его возвращать тем же способом. Такому надо учиться у мастера, секретарь вылетел очень красиво. А взамен я могу показать, как снимают скальп одним движением.
В кабинете нехорошо запахло…
Несколько часов спустя
Афигеть!!! Полковник жжет напалмом. Блин, если б было на чем — попросил бы автограф. Честно. Дядька крут. Как оказалось, он тут уже потихоньку профессорствовал, и наш приезд был напрямую связан с его планами: корабль с новой конструкцией корпуса, большего удлинения, уже заложен на Гаванской верфи, сэкономив нам не меньше полугода времени — и десятка миль нервов, которые могли вымотать замечательные испанские чиновники. Причем заложен — но внести изменения в форштевень и обводы еще можно. С таким гандикапом наши планы сразу обрели реальные черты.
Гавана — красивый город. Тесноват, правда. Какой-то древний король приказал улицы в жарких странах делать узкими, для защиты от солнца. Эффект не очень заметен, но все равно красиво. Впрочем, как и любому средневековому городу, Гаване мешает строиться стена. Точнее — Стена. Враги вконец запугали Испанию, раз она вложилась в такую фортификацию — метров десять толщиной, высотой как бы и не больше. Дон Фернандо смеется:
— Это еще не дорого. Когда тридцать лет назад англичане захватили город — правда, быстро вернули, король приказал построить еще одну крепость, для усиления защиты входа в бухту. Форталеса-де-Сан-Карлос-де-ла-Кабанья строили одиннадцать лет, и потратили на это четырнадцать МИЛЛИАРДОВ песо.
[18]
— Рассказывают, что Карл III, находясь в Мадриде, попросил подзорную трубу, чтобы рассмотреть цитадель. «Крепость, на строительство которой было затрачено так много денег, должна быть видна из Мадрида!»
Красотами города мы любуемся, гуляя вдоль по Прадо — бульвару, тянущемуся вдоль городской стены. Полковник Аларкон показывает друзьям достопримечательности. Заодно думаем, где и как располагаться. За стену нельзя — запрещено не то, что строиться, а даже выходить, там бегают пираты, контрабандисты и прочий маргинальный элемент, контакты с которыми нежелательны. Впрочем, почти каждый невзрачный двухэтажный домик скрывает за собой приличных размеров патио, внутренние галереи, что защищают окна от безжалостного тропического солнца, и много кованых решеток — везде. Восстания рабов не только постепенно заменяли деревянное зодчество каменным, но и приучили жителей к пассивным мерам безопасности. А королевский указ только закрепил существующее положение вещей: Гавана стала первым полностью каменным городом Нового Света.
Бульвар Прадо вечером — оживленное место: на него смотрят из глубины галерей окна кучи модных лавок, под сенью древ прогуливаются семейные пары, кабальеро элегантно волочатся за сеньоритами — а как еще, если за каждой приличной девушкой закреплена персональная мымра с повадками Цербера? По правде, конечно — дуэнья. Но по жизни — мымра!
— А это, господа, — дон Фернандо хлопает по холке каменного льва, одного из двух, что разлеглись в конце бульвара — местные бабники. Как гласит легенда, два отважных кабальеро наткнулись вечером на прелестную сеньориту, под тяжелой мантильей, что совершала прогулку в одиночестве, и слишком настойчиво просили ее открыть личико — злая колдунья, а это была самая натуральная колдунья, превратила их в двух львов и обрекла стоять каменными изваяниями до тех пор, пока на них не обратит внимание девушка — жительница Гаваны шестнадцати лет, непременно девственница. Так и стоят до сих пор львы…
ГЛАВА 32
Сентябрь 1791 года. Резиденция ЭПРОН
На войне, как известно, убивают. Хорошая выучка, и оружие, разведка и тактика, могут повысить твои шансы. Но даже крутейшего профессионала можно затоптать кучей ополченцев, «Битва золотых шпор»
[19]
и «Падение Черного Ястреба» тому подтверждение. Простое невезение тоже никто не отменял.
Существуют две крылатые фразы: «Бог на стороне больших батальонов» и «… на стороне тех, кто лучше стреляет». Как и все красивые формулировки, эти — верны, но не всегда. В мире вообще и на островах Карибского моря назревают очередные войны: революционная Франция дала очередной толчок грызне всех со всеми. А мы, попаданцы, ни фига не большой батальон. И даже хорошо стрелять особо некому. Мало нас. Шестеро охотников за сокровищами, причем безусловных комбатантов двое: я с женой, а пускать в драку остальных — сродни забиванию гвоздей микроскопом. Клим, вообще-то Сергей, но ввиду наличия шести тезок — Клим, единственный водолаз-кораблестроитель. Мама Яга — медик. Вадим — железнодорожник, единственный из нас, кто знает специфику дела не по книжке «Как закалялась сталь», а руками строивший и головой руководивший. Николай ака Дед Никто, или просто Дед, — моряк и водолаз, подготовленный уже здесь, и единственный, кто может достаточно квалифицированно подменить Клима.
Ноябрь 1791 года. Резиденция ЭПРОН
«Грозную инфантерию испанского короля» нам под команду никто не даст, рылом не вышли. Генерал-капитан Кубы сам себе начальник, и с вице-королем они коллеги, с прямым подчинением Мадриду. Но сеньор Луис де лас Касас-и-Аррагорри неплохой политик, а потому осторожно-одобрительно отнесся к идее набрать, за наши деньги конечно, небольшой отрядик, который мы будем готовить по своей методике. Гарнизон — не трогать, денег — не просить, применение — оговаривать отдельно, кабы чего не вышло. Концепция независимых сил для делишек, которые не должны делать регулярные войска здесь, ни разу не новость: найм пиратов ранее, выдача каперских патентов ныне, разного рода интриганство, которым заведует чиновник из свиты сеньора Луиса. То есть официально заведует он каким-то письмоводительством, но при этом крайне осведомлен о делах всех карибских колоний других держав. Молчаливая договоренность — мы не задаем неприличных вопросов, не получаем уклончивых ответов, а вот поделиться мыслями в приватной обстановке можно. Сеньор Эухенио Косарес несколько удивлен и обрадован, что есть дворяне, разделяющие его взгляды на столь неблагородное ремесло, как шпионство. Толика доверия зародилась с мелочи: я слил информацию из будущего, о последних событиях в Европе, как будто полученную от… ну какая разница откуда, Дон Косарес? Купец, пришедший через неделю из Европы, кое-какие новости подтвердил. Пока что можно баловаться инсайдерством, мы не натворили еще дел, достаточных для заметного изменения реальности. Но много ли в учебниках истории написано про Карибское море времен Революционных войн? Почти ничего, упоминается восстание Туссен Левертюра, и все. Кстати, оказалось очень актуально — Гаити, это западная часть Эспаньолы, восточная принадлежит Испании, и негры, бунтующие под боком, вызывают опаску. Но и грех не использовать такой шанс подгадить Франции. Тем более что на деле бунтуют разбогатевшие мулаты за свои гражданские права. Поэтому в Санто-Доминго идет оружие — что поплоше, деньги — нужным людям, и на некоторые корабли Береговой Охране приказано закрывать глаза — если те идут куда надо. А в разговоре с сеньором Эухенио, промелькнуло другое название — Мартиника! Жемчужина Наветренных островов, французское владение, объект постоянных притязаний великих держав. Испания формально таковой является — но по факту все гораздо хуже. Давненько не было приобретений и побед, которыми можно гордиться. Да, были удачные, даже славные битвы, но вот с кардинальными, меняющими расклад сил результатами — увы… А тут пошли слухи, про конфликты во всех французских колониях. Как известно, Революция провозгласила всеобщее равенство, что не понравилось основным силам в колониях — богатым плантаторам. Даже покушение на власть короля не такой грех, как покушение на их деньги. Если рабы перестанут быть рабами, им придется платить! Поэтому решения Конвента в колониях встречаются в штыки — не всеми, там хватает и республиканцев. Пока противостоящие силы развлекаются мелкой резней друг друга, но традиция предусматривает приглашение варягов — так всегда происходит. Конвент прислал некоего де Бехаге, с новыми указами, на должность губернатора. Все противники новой власти считают себя роялистами и щупают соседние монархии на предмет — кому выгоднее себя предложить. Кусок вкусный — но войны пока нет, какое огорчение. И если Британия может себе позволить просто прийти и влезть военной силой, то Испании такое не по зубам. Тайные переговоры идут долго — письмо с надежным человеком должно приплыть из Форт-Рояль в Гавану. Здесь его должны прочитать, с посланцем поговорить и, хорошенько подумав, дать дипломатично-обнадеживающий ответ. Посланец отправляется восвояси со встречным предложением, а человечек из канцелярии генерал-капитана отправляется на Мартинику по торговым делам. Почта ходит кругами — прямого и регулярного сообщения нет. Новости доходят с опозданием, но обнадеживающие. Да-да, у меня прямо как у взрослых, появляются свои источники. Не агенты, нет, но люди, которые в доброй беседе расскажут о том, куда ходили, чего видели. Если учесть, что противные партии на Мартинике обсуждают свои планы предельно узким составом — пару сотен рыл минимум, и у каждого есть семья-друзья-собутыльники, то принесенные контрабандистами новости ничуть не менее точны, чем совершенно секретные послания сепаратистов испанским властям. И не только испанским. До Ямайки ближе, и туда предложения тоже пошли. К счастью, сил у Британии на Карибах мало: два линкора и десяток колониальных фрегатов. Войск тоже чуть, для вмешательства им надо тащить все с Острова. А революционный губернатор просит войска у Конвента, чтоб привести колонию к повиновению. Именно этот четырехсторонний расклад позволил нам переформировать небольшой охранный отряд — позволительный и даже необходимый благородным людям, во взвод Бойцовых Котов — и даже получить некоторое снабжение, из тех самых негласных сумм, выделенных на подковерную борьбу. Вмешиваться лично генерал-капитан не хочет, а вот помочь людям, уже перебегавшим дорогу Британии — можно. Если получится — то все сделано под его чутким руководством, в недрах его системы, не получится — он понятия не имел об этой авантюре. Не сильно охота влезать в такие дела — но надо зарабатывать авторитет. Себе, команде попаданцев, сеньору Фернандо Аларкону… В Гаване сложилась негласная коалиция — общего разговора не было, максимум — двухсторонние решения, но все вышеперечисленные работают на общий успех: если заработает новое судостроение, судоподъем и будут успехи в ближайшей войне — а она будет, тут и без предзнания все понимают, то сеньор хефе пойдет наверх и потащит своих. Вот и становимся своими. Клим шерстит бухту Гавана и окрестности, одновременно отбирая своих будущих водолазов — за двести с лишним лет там утонуло множество кораблей, одних пушек и якорей поднято десятки, а это уже заметные деньги. Технари собрали на верфи паровик, пока не готов катамаран — от него приводятся токарные станки и пилорама. Раньше все вращалось лошадьми, но сила одной лошади — ни разу не лошадиная сила,
[20]
особенно при долгой работе. Да и лошадиная сила — семьсот с чем-то ватт, мощность недорогого перфоратора, меньше китайского скутера-пятидесятки. Корабелы в шоке, колониальное начальство в мучительных размышлениях. Эффект заценили — но до чего же дорого стоит такой аппарат, тем более что их делают только в Англии, штучно.
