Вообще если где кораблям стоянку или зимовку искать, то там самое лучшее место. Залив этот не замерзает никогда, имеет много бухточек и лиманов, от бурь закрыт тоже очень хорошо, и пройти его весь даже самый большой корабль сможет. К тому же берега вокруг лесом покрыты, так что и для постройки или починки судов материала там в достатке. Надо сказать, что по тем местам, где я последние годы жил, для кораблей берег удобный только там, где его Нутку прикрывает, ну и на самом острове. А так до самой Калифорнии вашей южнее Нутку удобных мест для корабельных стоянок почти и нет. Только в устье Рога и Кламата, может быть. Даже орегонское устье почти все песком нанесенным заплыло, можно мимо пройти и, не зная, даже не заметить, что там такая большая река впадает. А зайти с кораблями в Орегон может только тот, кто хорошо проходы в тамошнем устье знает. Зато чуть выше этих отмелей река становится полноводной и спокойной до самых порогов. И корабельная стоянка, пожалуй, по Орегону самая лучшая будет в устье Вилламета.
В общем, все лето проходил-проездил по салишскому берегу, что напротив Нутку, на материке. И осень меня застала на самом юге того залива, о котором я уже сказывал, в земле нисквалов. И к осеннему торгу на орегонских порогах я с ними пошел. Мы от них прямо на юг перевалили посуху туда, где племя ковлицев живет, а там, по реке с тем же названием, спустились до самого Орегона, чуть пониже порогов. Там в общем-то недалеко получается, чуть больше ста верст весь путь. Так что уже к самому началу орегонского осеннего большого торга я на месте был. Там расторговался тем, что за лето заработал и наменял, с друзьями-приятелями повидался, да и просто знакомцами, что у меня к тому времени среди многих тамошних народов были. Патлачи отгуляли, одним словом, все как полагается. А к осеннему нересту лосося я к своему вилламетскому угодью ушел, да там и зазимовал. За зиму его осмотрел самым внимательным образом, что там и как, при помощи калапуев домик себе поставил, баз с варком для скота сделал, да и лабаз для всякого товара рядом с ним тоже сладил. Леса разного свалили и сушиться оставили в удобных местах, глину отыскал и хороший песок, чтобы кирпич ладить, пастбища для скота и коней от кустов почистил, где требовалось, подходы к водопоям обустроил. В общем, наконец к тем землям, что у меня там образовались, руки приложил. Одним словом, зиму эту тоже без дела сидеть не пришлось.
А как весна только настала, ушел в устье Орегона, в свою усадьбу, что у клатсопов. Я ишшо осенью от знакомых нанаймов, что с Нутку, слышал, будто к ним прошлым летом заходили большие корабли с белыми, вроде бы испанцы. Ну, и решил, что, может, и в этом году кто-то из них возле наших берегов объявится. И правда, уже когда весна к лету пошла, в орегонское устье зашло большое судно с двумя мачтами. Правда, не испанское, а бостонское, капитана его Грей зовут. Встретились мы с ним, очень он удивился, что в этих местах уже белый человек обустроился. Я ему и сказал, что, мол, русская здесь крепостица мною поставлена. Чтобы, значит, он меня не вздумал просто так оттуда согнать. Он, правда, предложил сначала мою усадьбу ему продать, а когда я отказался, сославшись, что права такого у меня нет, то предложил уже, чтобы я для него товар у местных скупал и выменивал. Поскольку тамошние дела мне хорошо известны, обещал не обидеть с долей от той торговли. Здесь я, подумав, согласился, при условии, правда, что компанейские об этом знать не будут. Он засмеялся, сказал, что понимает, на этом и порешали. Понятное дело, что плыть с ним у меня не было никакого желания. Попервой, он тогда бы точно ту мою усадьбу отжал, окажись я у него на судне и поплыви с ним куда. Да и плыл он на север, за меховой головкой, к Кенаю и Алеутам ближе, то есть в самые компанейские места. А мне туда лезть не резон, поскольку я за той компанией числюсь, и все мои здешние приобретения они к рукам прибрать могут, а меня, чтобы не мешался, ишшо и законопатят куда-нибудь, откуда дай Бог просто вернуться целым. Грей этот мне ишшо рассказал, что на юге от Орегона, в калифорнийских землях, какие-то русские расположились, которые к нашей компании никакого отношения не имеют, а скорее у испанского короля в подданстве. Все меня выспрашивать пытался, за каких русских я эту усадьбу держу, уж больно ему знать это хотелось. Похоже было, что тех калифорнийских русских он даже более опасается, нежели компанию. Ну, я ему что-то определенного говорить не стал, туману напустил да на то, что речь его плохо понимаю, сослался. Пусть что хочет, то и думает. Зато поторговал я с ним неплохо, у меня шкур земляного зверя был запас, в основном бобра, да морской выдры немного, почти все я это у него и сменял. Выменял фузею неплохую, свинца-пороха запас да немного железа на остатки. В общем, на том мы и распрощались.
После его отъезда задумался крепко. Ведь наверняка, ежели он в компанейских землях окажется, то если не сам, так кто-то из команды его обо мне среди компанейских проболтается. И значит, в любое время оттуда гостей можно ждать, а что они привезут, Господь ведает. Могут и такого, что спаси и оборони Царица небесная. Да и вообще, ежели сурьезные державы к этим местам подошли, то вольная жизнь скоро закончится, кто-нибудь точно эти земли под себя подгребет. И пока есть возможность, то надо бы узнать, с кем лучше было бы дело иметь, да к нему и попытаться прислониться, пока возможность есть. Так бы, конечно, вроде должен к компании своей идти, но если бы был уверен, что она хоть со мной, хоть с людьми, с которыми я здесь дружбу завел, по-людски обойдется. А уверенности такой как раз и нет, тем более что земли, которые она занимает, даже не за государством российским числятся, а за этой самой компанией. В общем, первым делом объехал вождей тех племен на нижнем Орегоне, с которыми у меня добрые отношения сложились, да эти свои мысли и постарался обсказать. Некоторые, правда, не особо и верили сначала, но большинство удалось убедить, что времена будут меняться. Собрали по этому поводу большой патлач у нижних чинуков и на нем порешили, что я попробую ишшо на юг съездить, в калифорнийские земли, чтобы и там узнать, как и что. Поскольку оттуда тоже слухи разные доходили, и не всегда хорошие. А местные тем временем постараются укрепления в орегонском устье наладить. Нижние чинуки на том мысу, который с северного берега нависает, прямо перед впадением Орегона в море, и с которого можно основные проходы среди отмелей держать. А клатсопы возле моей усадьбы, где-то в четырех верстах от самого устья вверх, перед тем, как из отмелей можно на чистую воду выйти и где заливчик для судов удобный имеется. Ну, а я решил переехать на Нутку, раз там в том году был испанский корабль, то, возможно, он объявится и в этом году. Переехав, остановился у нуксаков, на южной оконечности, той ее стороне, что к материку смотрит и которую не миновать, если пойти проливом между Нутку и материком. Заодно разослал весть по знакомым в других нуткинских племенах, чтобы, ежели что, меня быстро в известность поставили. А сам ждать начал, мелкими работами промышляя прямо там, на месте.
А в конце лета, и правда, зашел туда большой испанский корабль, старшим над которым был сеньор Бодега, или дон Франциско, как его ишшо называют. Удалось мне с ним встретиться, принял он меня хорошо, правда, беседы обстоятельной у нас не вышло, поскольку речь друг друга мы очень плохо понимали. Но все-таки понять, что в Калифорнии на самом деле русское поселение большое образовалось, которое в дружбе и согласии с испанцами живет, мне удалось. И просьбу свою о том, чтобы меня туда доставили, я изложить тоже сумел. Дон Франциско на это свое согласие дал, вот с ним я и доплыл к вашим местам. В общем-то, на этом вся моя история, как и зачем я в ваших краях оказался.
