– Хорошо, сеньора, я так и передам! – Он развернулся вокруг себя и припустил обратно с еще большей скоростью, чем бежал сюда.
Мне же осталось подгонять своих работничков, выделенных для производства из числа солдат-новобранцев. Надо было перенести все готовые кирпичи в одно место, чтобы потом загрузить на подводы.
Апрель 1796 года
Динго
«Какой же я идиот!» Эта фраза стала рефреном, прологом и эпилогом наших попыток создать коробчатый магазин под десятимиллиметровый патрон карабина. Мы почти год мучились, пытались воспроизвести конструкцию, примененную в СВД, воюя с «клинами», перекосами и задержками. И это при том, что гораздо более подходящий образец лежал буквально у меня в кармане. Правда, он был рассчитан под мелкашечный патрон. Да-да, я старый добрый «Марголин» имею в виду. Ведь наш «карабинный» патрон имел гораздо больше общего с 22LR, чем с русским винтовочным. Те же цилиндрическая гильза, закраина и мягкая свинцовая пуля. Ну, а геометрические размеры можно пропорционально увеличить.
Так что создание работающего магазина по марголинскому образцу заняло у нас не больше месяца. Сначала сделали восьмизарядный, потом количество патронов увеличили до десяти. На очередной многострадальный «Штарк» установили шахту под магазин, и после небольшой доработки он показал себя с самой лучшей стороны. Карабин стал чуть легче, проще конструктивно и скорострельней. Некоторых усилий потребовала технология массового производства таких магазинов. Однако, как только их производство превысило полсотни штук в день, десяток таких «стволов» уже с индексом М403К отправились на испытания. Начальство тихо охренело от такой инициативной разработки, особенно если учесть, что дизайн карабинов был выполнен в стиле «бэби-гаранда»
[25]
, который М1А1. После доводки по результатам испытаний четыреста вторая модель была полностью снята с производства в обоих – полноразмерном и укороченном – вариантах. Более того, часть самозарядок первых выпусков была модернизирована под «серединный» магазин, остальные ушли на склады резерва. На сегодня переход на новый карабин был завершен, благо его конструкция не сильно отличалась от прежнего варианта.
Параллельно шла работа над винтовкой. Собственно, первая линия по производству нового десятимиллиметрового патрона уже заработала в Долине, это не считая еще двух под карабинный патрон и одной под револьверный. Так что проблем с боеприпасом не предвиделось. Создавая винтовку, мы не стали изобретать велосипед, просто скопировали «винчестер-70», пересчитав его под новый калибр. Потребовалась только небольшая доработка магазина под рантовую гильзу. Получилась вполне приличная винтовка с возможностью прицельной стрельбы на километр с гаком. А поскольку мы рассчитывали в скором времени перейти от свинцовой пули к цельнооболочечной со стальным сердечником, имелась перспектива для дальнейшего улучшения по всем параметрам. Наши металлурги уже работали над получением стали, сравнимой по свойствам с 30ХРА
[26]
, результаты выглядели обнадеживающими, но выход металла получался нестабильным и очень небольшим. Пока же винтовки делались небольшими партиями, так как обучение стрелков требовало времени. Ведь точная стрельба на пятьсот метров и далее требовала совсем других навыков по сравнению с эффективной дистанцией уже привычного карабина.
Одно из решений этой проблемы начало работать совсем недавно. Под руководством Логинова была запущена оптическая мастерская. Нам удалось изготовить достаточно точные станки для шлифовки линз. Химики тоже постарались, подобрав нам составы для просветления оптики. Первым серийным изделием мастерской стала подзорная труба, восьмикратная, но с большим полем зрения, яркой и четкой картинкой. Причем их делали в основном из полированной бронзы, с гравировкой, в качестве представительских подарков и сувениров высокопоставленным шишкам. Для наших же целей Анатолий разработал компактный и сравнительно легкий призменный бинокль, который начали выпускать небольшими партиями. А следом дошел черед и до оптических прицелов.
Получив в свои руки винтовку с оптикой, я стал частенько посещать стрельбище, возобновив свои тренировки. Ведь что греха таить, патроны «триста восьмого» калибра, как и стволы, оставались невозобновимым ресурсом. Мы с Курбаши и так, переснаряжая специально выделенную сотню гильз по фиг знает какому разу, практически добили один из стволов «ремингтона», после чего нам пришлось прекратить тренироваться. Теперь же проблемы с поддержанием стрелковых навыков не было. Конечно, наш прицел выглядел весьма архаично, напоминая мосинский ПУ военных лет, даже кратность была такая же – 3,5х – но это был прорыв. А глядя на мои упражнения, следом на стрельбище потянулись и другие. Что интересно, наука поражать цель на дальних дистанциях привлекла и девушек. Если с Антилопой все понятно, «муж да жена – одна сатана», к оружию она за эти годы привыкла, то последовавшие за ней Моника и Белка меня сильно удивили. Впрочем, как выяснилось, последняя пыталась реализовать свою давнюю мечту. Ведь несмотря на весьма строгую иерархию и так сказать гендерную специализацию у индейцев – у мужчины война и охота, у женщин семейный очаг, заготовки, обработка добычи мужа, ну и дети, само собой – встречались и исключения. Изредка бывало, что мужчина отказывался от воинской стези, надевал женское платье и посвящал себя различным ремеслам и рукоделиям. Как правило, и с ориентацией у них тоже было того, педерасты, одним словом. С индианками тоже случалось подобное, только с точностью до наоборот, они выбирали мужскую специализацию. Существовали даже некие сообщества женщин-воинов, вступить в одно из которых и мечтала Одинокая Белка. Увы, неудачная встреча с медведем, закончившаяся сложным переломом, поставила крест на ее стремлениях. Да и обычная женская стезя девушке не светила – кому нужна женщина-калека, разве что третьей-четвертой женой какому-нибудь старперу. Даже после лечения у нас нога у Белки полностью не восстановилась. А тут такой шанс, пусть не с луком и копьем, а совсем с другим оружием. Надо было видеть, как заблестели ее глаза, когда я вручил ей новенькую винтовку с оптикой. А Моника вписалась в это дело, как говорится, за компанию.
Курбаши, увидев их в первый раз на стрельбище, ехидно поинтересовался, не собрался ли я готовить батальон «Белые колготки». Однако отговаривать девчонок не стал и активно включился в процесс обучения, что было очень кстати. Все-таки он был подготовлен как армейский снайпер, я же просто считался хорошим стрелком. Так что, тренируя девушек, мы учились и сами. Я старался привить ученикам навыки дальней стрельбы, учил брать поправки и «читать ветер». Наши винтовки позволяли уверенно поражать ростовую мишень на тысячу двести метров. Курбаши же преподавал нам способы маскировки и выбора позиции – то, что отличает снайпера от обычного хорошего стрелка. Вообще сплав военной подготовки советского образца и навыков индейского воина обещал вылиться в очень интересный результат.
