Киваю – это я уже видел. Впечатлило донельзя.
– А на меня он действует так же?
– Нет. Для вас он не опаснее любого другого меча.
– То есть я могу им бриться при желании?
– Можете. Хотя с трудом представляю себе этот процесс.
Я, честно говоря, – тоже. О чем и сообщаю собеседнику. Тот понимающе кивает.
– Никакие доспехи или щиты от Рунного клинка не защитят. Им можно нарезать в лапшу металлическую колонну. Трудно, но выполнимо.
– Учту. Хотя, откровенно говоря, не представляю себе необходимости в таком странном деянии.
– Клинок также защищает своего владельца.
– Каким образом?
– Неизвестно. Но об этом все говорят. В смысле – все Серые.
– А как именно?
– Да хоть бы и так, – указывает на яйцо с перстнем хитропоп. – Разве этого мало?
Вынужден признать его правоту. Действительно – подарок немаленький!
– Кстати... – приподнимается он с места. – Минуточку...
Проворно, несмотря на свои габариты и возраст, подходит к камину и зачерпывает из него горсть золы.
– А подставьте-ка клинок...
Подойдя к нему, поворачиваю Рунный клинок плашмя и наклоняю над топкой.
Варшани высыпает на него золу.
Клинок по-прежнему поблескивает своим узором.
– Ну да, – кивает хитропоп, – мы тоже ни разу не смогли его запачкать. Даже краска на них не задерживается. Надо полагать, и яд как-то... даже не знаю, какое слово подобрать...
– Нейтрализуется?
– Как?
Поясняю ему смысл сказанного слова. Он согласно кивает.
– Да, так тоже можно сказать.
Мы снова возвращаемся к столу, и разговор продолжается.
Итогом длительной, почти пятичасовой, беседы стало следующее.
Имеет место заговор.
Не сиюминутный, направленный на свержение короля или убийство кого-либо из его приближенных. Если бы это было так, то многоопытные Коты или многомудрые церковники уж точно да углядели бы какой-то хвостик, торчащий из-за кулис. Сам характер глубокого внедрения слуги, располагавшего при этом фантастически дорогой отравой, указывал на то, что его хозяева никуда не спешат. Во всяком случае – не спешили раньше. Не исключено, что такие же неприметные товарищи, каковым являлся покойный постельничий, ждут своего часа еще где-то. Денег же на такие дорогостоящие операции неведомые злодеюки явно не жалели.
Заговорщики действуют умно, с многократной подстраховкой каждого шага. Оказывается, постельничий был первым и единственным человеком, который был уличен в применении Шерна. До сих пор установить виновников этого никому не удавалось.
У нас есть теперь индикатор ядов – Рунный клинок. Правда, все неудобство этого метода заключается в том, что его нельзя тиражировать. И в отрыве от меня (есть такое подозрение) он работать не будет. Во всяком случае, отец Варшани берется проверить все имеющиеся у него клинки на их реакцию с ядами.
У нас есть теперь не только образцы яда, но способ борьбы с заражениями и отравлениями. Эрлих сразу объявил производство спирта церковной монополией. После моего активного возражения он вынужден был сделать оговорку, что и целители могут его применять для лечения. Но не производить! Тут он встал непоколебимым столпом. Собственно говоря, никто и не возражал. Войти в историю страны как лицо, проложившее путь к повальной алкоголизации населения, я отнюдь не рвался. Да и была у меня одна хитрая задумка... Раз церковь монополизирует производство и потребление спирта, то волей-неволей ей придется сотрудничать с коллегами Мирны. Снабжать-то они их теперь обязаны? Глядишь, и сделают шаги к их официальному признанию...
Напоследок беседа коснулась солдат, вернее их необычайно быстрого появления. И вот здесь уже я уперся рогом, отговаривая собеседников от немедленного дыбоподнятия офицеров, кои вывели солдат на площадь.
– Да поймите вы! – в который раз убеждаю собравшихся. – Не может же быть причастно к заговору в с е командование этих частей! Стрелки – те точно были. И где они сейчас?
Присутствующие, исключая невозмутимого Кота, угрюмо молчат.
– Вот их-то на дыбу можно было бы подтянуть! Со всем основанием! Благо – законный повод имелся! А уж что он там, в процессе допроса, выболтал бы... дело уже совсем другое.
– Так что же делать? Отпустить предателей? – спрашивает епископ.
– А кого они предали, ваше преосвященство? Меня? А кто я для них? Данный полк подчиняется наместнику – а его еще нет! Город и его жителей? Где погибшие и разрушения? Быстро ввели войска в город? Показали хорошую выучку и умение оперативно решать сложные вопросы.
– Может быть, их еще и наградить за это?
– А что? Мысль! Можете ли вы, своей властью, выпустить какой-нибудь памятный знак или медаль в честь этого события?
– Могу. Только для чего?
– А даровать его обладателю какие-то привилегии по церковной линии? Ну, нечто типа льготного кредитования в банке святого Вайта?
Попы переглядываются.
– Ну... это тоже можно сделать. И что это даст?
Ага... контакты банкиров с церковью куда как более тесные, чем это кажется на первый взгляд. Как это было у Бабеля?
«Иногда трудно понять, где кончается Беня и где начинается тайная полиция...»
Да у вас тут прямо симбиоз какой-то!
– А вот что... Право стать клиентом ордена еще надо заслужить, ведь так? И далеко не у каждого желающего стать таковым такая возможность появляется. Да и первое время тоже хватает различных ограничений и условностей.
– Все так! – кивает епископ. – Но отменить эти правила мы не можем. Они освящены обычаем и... это будет трудно сделать.
Скорее неохота. Ибо денежка от этого в орденскую казну капает исправно.
– Не надо ничего отменять. Просто в ознаменование счастливого избавления от страшной угрозы, которое к тому же случилось впервые в истории...
Отец Варшани согласно кивает.
– ...церковь выпускает памятный знак, коим награждает всех, кто принял в этом посильное участие. Против этого возражений нет?
Заодно и кое-кого из городских властей наградим. Вот и будет им почет и уважение. А для меня это никакими затратами не пахнет...
Попы согласны. Данная идея находит у них горячую поддержку.
– А поскольку орден святого Вайта не вправе выпускать таких знаков отличия и награждать ими кого бы то ни было...
Судя по скепсису на лицах моих оппонентов, иные награды данного ордена существенно перевешивали все знаки отличия, жалуемые от имени верховной власти...
