– Тоже не сахар... Ладно, хорош базарить – по местам!
Долго ждать не пришлось.
Мне, по боевому расписанию, достался участок тропы, слегка прикрытый редким кустарником. Черт его знает, что это было за растение – но колючки у него... лишний раз не полезешь. Разве что у самой земли – там они чуток пореже. Туда-то я и смотрел во все глаза. И не зря! Вскоре один из таких просветов в ветках потемнел. А надо сказать, что скала позади него была светлая, почти белая. И в промежутках между листьями просматривалась весьма отчетливо. Скалам внезапно и без видимых причин темнеть несвойственно. А значит, что? «Дух» ползет... Вернее, полз. После моей очереди он затих и более не дергался. Минус раз. И тут же – минус два, «духи» попались упертые. Оставшимся это шибко не понравилось, и по мне, точнее – в мою сторону, долбанули из автоматов.
На здоровье... метровой толщины камешек пулей не взять.
Тем не менее обрадованные моим молчанием басмачи вскочили на ноги... и тут же снова залегли, прижатые огнем с левого фланга. Среди нас тоже особых лопухов не водилось.
Пущенная из Володькиного подствольника граната улетела за поворот, где ее приветствовали криками, мало похожими на радостные.
Уцелевшие басмачи откатились за скалу, и наступило некоторое затишье.
Спустя пару минут из-за угла высунулся шест с когда-то белым платком. Державший помахал им в воздухе пару раз и явил нам свое лицо.
– Эй, русский! Говорить будем!
– Говори! – крикнул в ответ командир.
Басмач вышел на тропку. Оружия при нем не было, только на поясе висел кинжал в роскошных ножнах. Сделав по тропинке пару десятков шагов, он остановился. Положив на камни автомат, Голованов поднялся из укрытия.
– Командир! Ты это... может быть, я пойду? – повернулся к нему Шадрин. – Черт его знает, бандюка бородатого...
– Вместо меня будешь! – Старший лейтенант поправил форму.
Выйдя из-за укрытия, он сделал несколько шагов навстречу парламентеру.
– Ну? Что скажешь?
– Вас мало и долго здесь не продержитесь!
– Еще что?
– Слушай! Ты влез не в свое дело, русский! Уходи отсюда – спускайся с той стороны, и мы не станем тебя догонять!
– Это все?
– У тебя есть десять минут!
– За это время мы никуда не успеем уйти.
– Тебе нужно еще?
– Полчаса. И мой солдат проверит тропу. Потом вернется и скажет мне. Тогда и посмотрим. Ты ведь не самый главный в этом месте – там, внизу, могут быть и другие... те, у которых есть и свои командиры.
– Не веришь мне, русский?
– Нет.
– Ладно. Я буду ждать полчаса. За это время сюда принесут минометы... сам можешь понять, что вас всех тут ожидает после этого.
Басмач повернулся и пошел назад.
Голованов завернул за угол и подобрал с земли свое оружие.
– Врет, командир?
– Конечно. Но полчаса у нас есть. Хотя, если он сказал правду о минометах...
Со скалы спустили Макарова. Мишка был самым легким, и тащить его назад было удобнее. Мы сбросили вниз свою веревку – «духи» не должны были знать, что мы отыскали их тайник.
– Как думаешь, сержант, не подстрелят его там? – спрашиваю я у Шадрина.
– Если не лопухи, то не подстрелят. Им это чертово зелье нужнее. По крайней мере, туда-сюда он сбегать сможет, хотя бы время потянет. Они же тоже не дураки – увидят, что никто из нас никуда не пошел, поймут, что мы притворяемся.
– А если лопухи?
Мой вопрос остается без ответа.
Бегу назад к пещере, надо доложить Голованову.
Застаю его сидящим у рации. В руке он держит наушники.
– Да. Понял. Есть. Будем думать.
Он опускает наушники и поднимает на нас глаза.
Тихо.
Все молчат, боясь неосторожным словом нарушить напряженную тишину.
– Значит, так, бойцы. Это Рюмин был.
Полковника Рюмина мы знали. Крутой и властный дядька – он, однако, был хорошим командиром, и солдаты его любили. Попросту не рисковал, отличаясь методичной подготовкой операций. Нимало не смущаясь, мог послать в задницу кого угодно, если от него начинали требовать ускорить выполнение порученной задачи. Одному из таких подгоняльщиков он ответил прямо: «Занимайте мое место – и вперед! В том числе и под трибунал – если сорвете операцию и положите бойцов! А я рапорт хоть сейчас напишу!» Особой любви у руководства ему такие высказывания не приносили, но у командующего он был на хорошем счету, и трогать его пока опасались.
– К нам на помощь идут ребята из десантно-штурмового батальона. Через полчаса-час на дистанцию выстрела подойдут артиллеристы. Попробуют нам обеспечить и воздушное прикрытие. Ну, это уж как выйдет, я бы особо губы не раскатывал. Это все пряники.
– А есть и кнут? – интересуюсь я.
– Ну а куда же без него? Этот склад принадлежит Одноглазому Хафизу.
Нам всем поплохело очень основательно. Указанный персонаж был весьма злобным и умелым дядькой. Воевал грамотно и подлянки всяческие изобретал очень хитроумные. Противник был жесткий и безжалостный. Пленных старался не брать, а над захваченными солдатами издевался очень изобретательно, так что в живых никто не оставался. Даже среди своих он числился полным отморозком.
– Более того, он сейчас рядом и изо всех сил спешит сюда. Так что на полчаса можно не рассчитывать.
– То есть Мишку могут и не пустить назад?! Так надо его предупредить! – Поворачиваюсь я к выходу.
– Стоять! – окрик командира пригвождает меня к земле.
– Но... как же так, товарищ старший лейтенант? Его же там убьют!
– Как только ты его окликнешь – убьют мгновенно. И сразу же атакуют нас. А как долго мы тут продержимся?
Все так... но в моих глазах стоит Мишкина фигура. Я вижу его улыбку и взмах рукой перед спуском вниз. Понимаю, что командир прав, но чтобы вот так... понимать, что имеешь возможность спасти бойца и не можешь этого сделать... Наверное, я никогда не стану офицером – не смогу выдержать груз подобных мыслей.
– Еще вопросы есть? – обводит нас взглядом Голованов. – Нет? По местам!
Глава 24
«Духи» не дали нам обещанных полчаса. Не дождались пяти минут.
Когда на площадке перед тропой легли первые мины, все сразу стало ясно.
Мишка не вернулся, и я так никогда и не узнал, что же там, внизу, произошло. Наверное, он оказался слишком глазастым... и не сумел этого скрыть.
Мины летели густо, можно было подумать, что «духи» решили перепахать ими всю землю на этом пятачке. Спасало то, что сидели мы практически вплотную к противнику – сюда они мин не бросали.
