— Я не оратор и не конферансье. Это им платят за болтовню. У меня другие обязанности.
— Ладно-ладно… Уж и пошутить нельзя… Расскажите-ка мне о второй операции, как ее успехи?
— Никак.
— То есть?
— А она еще не завершена. Вот закончим — тогда и будет о чем рассказывать.
— Так. Давайте-ка поподробнее и с самого начала.
Гюнтер пожал плечами. Пододвинулся к столику и налил себе чашку кофе.
— Как вам будет угодно. Только не спрашивайте меня о совсем уж специфических методах работы, ладно? Объяснить я вам и это смогу, только мы тогда тут до утра просидим. Для понимания картины вам и того, что я расскажу, будет более чем достаточно.
— Годится. Рассказывайте.
— Как вы теперь знаете, в институте параллельно велась работа над двумя проектами. «Неудержимый натиск» — по заказу ОКВ. А вот заказчик проекта «Ночной гость» неизвестен даже мне. Профессор, разумеется, его знал, но вот мне не сообщил.
— А штандартенфюрер?
— Этот — точно не знал. Его прерогативой было обеспечение безопасности испытаний, подготовка исходного материала и прочие аналогичные вопросы. В научную кухню он не лез, да и не понял бы в ней ничего. Все расходы по данному проекту проводились в рамках «Неудержимого натиска» и никак особо не выделялись.
— Почему?
— Не знаю. Это вообще не мое дело, а бухгалтерии.
— А в чем заключались особенности данного проекта?
— Это подготовка одиночного бойца. Полностью автономного, не связанного никакими ограничениями и запретами. При этом он обладает всеми качествами испытуемого, но его умственные способности на несколько порядков выше.
— И зачем это нужно?
— Внешне он вообще неотличим от обычного человека. Так же пьет, курит и шутит. Вы можете подойти и дать ему по морде, он обидится и отойдет в сторону.
— И не даст сдачи?
— Если это не его цель — не даст.
— В смысле — цель?
— Этот боец рассчитан на одновременное уничтожение или захват одной, конкретной цели. Ей может стать любой человек, группа людей или какой-либо объект. В любой точке земного шара. Не имеет значения, кто эти люди или что это за объект и сколько народу задействовано в их охране.
— То есть, по сути дела, это идеальный террорист?
— Да. На своем пути к цели он должен обойти любое препятствие. При невозможности обойти — уничтожить. Выполнить задание и возвратиться назад. Желательно — незаметно для всех.
— Даже и для своих?
— Для него нет таких понятий. Есть люди и факторы, способствующие выполнению задания, есть — мешающие. С первыми можно сотрудничать, вторых обходить или уничтожать.
— А каков срок его автономии?
— Теоретически? До бесконечности. Он потребляет весьма небольшое количество препарата. И может унести с собой достаточно большую дозу. Еду и все прочее, ему потребное, он может добывать сам — его умственных способностей для этого вполне достаточно.
— Сколько таких бойцов вы имеете на сегодняшний день?
— Сейчас? Одного.
— А сколько их было?
— Всего шесть человек. Двое умерли в процессе исследований. Трое погибли при испытаниях. Один выполняет полученное задание.
— Вы говорите, погибли… При каких обстоятельствах?
— Вам все подробно рассказывать?
— Более или менее, как сами считаете нужным.
— В первом случае «призрак» получил задание уничтожить пулеметный расчет противника. Расчет находился на хорошо охраняемой позиции, в окружении большого количества солдат красных.
— «Призрак»?
— Профессор распорядился называть их именно так.
— Ага, понятно. И что же, он уничтожил расчет?
— Ему было приказано принести пулемет и головы солдат, которые из него стреляли.
— Принес?
— Принес. Станковый пулемет и пять отрезанных голов. Но вот при возвращении его обстреляли наши солдаты… увы… до наших окопов он не дополз всего двадцать метров.
— Как же так?
— Его не было три дня, и солдаты уже перестали ждать кого-нибудь своего с той стороны.
— А почему так долго?
— Могло быть и дольше. «Призрак» сам выбирает время и условия нападения. Исходя из наилучшей возможности сделать это максимально эффективно. Кстати, в этом случае он переоделся в форму противника. Видимо, убил кого-то уже в тылу красных и взял его форму, чтобы подойти ближе к цели.
— А другие два случая?
— В одном «призрак» получил команду принести голову командира дивизии противника. Причем он не знал, кто этот командир и где его искать. Ему сообщили только номер части. Он пришел через неделю и принес эту голову. К сожалению, он умер от передозировки препарата. Третьему отдали приказ найти близлежащий партизанский отряд, установить там комиссара и убить его.
— И как?
— Он выполнил приказ. Но при возвращении наступил на мину, уже около постов охраны аэродрома. После этого, кстати, их и поснимали отовсюду.
— Кто может отдать «призраку» приказ? Назначить цель?
— После гибели профессора только я.
— И какой же приказ «призрак» выполняет в настоящий момент?
— Я приказал ему найти человека, который начал бой с испытуемыми на полигоне, поймать его и привести ко мне.
— И он выполнит данный приказ?! Он что, видел этого русского?
— Да. Он его видел. И я тоже. Мы видели его, когда он шел к бункеру.
— И вы могли тогда же его и убить?
— Герр советник, я получил четкий, не допускающий иных толкований письменный приказ от своего руководителя. Указать «призраку» цель и отправить его по следу через час. Меня, да и вас, я думаю, в первую и основную очередь интересует успех программы в целом, а не смерть одного русского диверсанта. Или я не прав?
— Стоп. Ассистент, в данном случае вы правы. Извините, я это сказал второпях, руководствуясь эмоциями. Ошибся, бывает. Когда и куда должен возвратиться ваш «призрак»?
— К бункеру управления. После выполнения задания. Он будет там искать меня.
— Существует ли какая-либо процедура, отменяющая полученное им задание?
— Нет. По ряду причин это невозможно. Задание либо выполняется, либо «призрак» погибает. Команды на отход не предусмотрено. С момента выхода на задание он абсолютно самостоятелен и неуправляем.
— Кстати, а почему этих… «призраков» всего шестеро? Их что — так трудно подготовить?
— Более чем, герр советник, более чем. Проще подготовить роту испытуемых по головному проекту. Да и кроме того, «призрак» должен быть добровольцем и идти на это сознательно.
