— Мы переходили поле, когда ваши солдаты появились на опушке. Лейтенант приказал всем залечь и не двигаться. Тогда я толкнул ногой куст. Он покачнулся, и это увидели патрульные солдаты. Они направились в нашу сторону. Тогда лейтенант стал стрелять и приказал остальным сделать то же самое.
— Вы выполнили его приказ?
— Нет, ведь я уже твердо решил сдаться! Конечно, я не стрелял!
— И что было дальше?
— Лейтенанта застрелили почти сразу. Оставалось еще трое бойцов. Они стали убегать к лесу. Я не побежал с ними, а остался на месте. Из них никому не удалось убежать, ваши солдаты очень хорошо стреляют! Поэтому и я никуда не двигался, а когда они подошли ближе, поднял руки.
— Среди взявших вас в плен солдат были потери?
— Да. У них тоже были убитые и раненые, поэтому они очень сердились на меня и даже несколько раз ударили. Но я не в претензии! Разумеется, у них были причины для этого. Ведь я же не сумел уговорить остальных бойцов поднять руки!
— Вы это пробовали?
— Да. Я им кричал и показывал руками, чтобы они бросили оружие.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
— Не знаю… Может быть, кто-то из солдат это видел?
— Ладно, об этом мы поговорим после. Расскажите, что вам известно про склад.
— Почти ничего. Знаю только, что он расположен в лесу. Как рассказал лейтенант, они привозили груз на машинах и разгружали его на какой-то поляне. Потом из леса приходили люди. После чего бойцы, привозившие груз, уезжали. Что было дальше, он не знал. Видимо, груз уносили куда-то в лес.
— Как много его привозили за один раз? И что было в машинах?
— Колонна состояла из десяти машин. Содержимое груза — ящики. Как те, в которых возят оружие и боеприпасы. Были еще бочки и какие-то тюки из плотной материи. Лейтенант сказал, что таких колонн он сопровождал около двух десятков. Вполне возможно, что были и еще машины. Дорога эта хорошо укатана, видно было, что по ней часто ездили.
— Почему он решил, что это склад НКВД?
— Он узнал одного из людей, которые принимали груз в лесу. Уже позже лейтенант видел его в городе. Тот был в форме НКВД и входил в здание, в котором располагался Особый отдел.
— Вы можете показать на карте место, куда вы направлялись?
— Нет. Я не умею этого делать. Могу только рассказать.
— Там есть какие-то приметы или что-либо особенное, по чему данное место можно найти? Река или какой-то холм?
— Не знаю. Лейтенант мне не говорил.
— Хорошо, у вас будет возможность продиктовать ефрейтору свои пояснения по этому поводу.
— Да-да! Я все подробно объясню!
— Это все, что вы можете нам рассказать?
— Есть еще кое-что, господин офицер, что вам необходимо знать.
— Что именно?
— Когда капитан и Игнатченко разговаривали в землянке, то Кондратьев сказал, мол, если все это найдем, то долго здесь можно прожить. А лейтенант ему ответил так: прожить, говорит, можно, да не всем. Тот и спрашивает лейтенанта — почему? Игнатченко говорит, что это задание он получил от Особого отдела. Склад надо разыскать, чтобы снарядить группу прорыва. В обычной ситуации, при таких недостаточных данных, никто и не стал бы искать склад. Понятное дело — его хорошо спрятали! Но сейчас особистам нужно сформировать группу из хорошо вооруженных бойцов, чтобы те прорвались через линию фронта.
— Почему группу? Почему не всех солдат, что сидят в лесу? Ведь там их много! Кстати, вы не знаете — сколько именно?
— В нашем отряде около трехсот человек. Могу рассказать, как туда пройти. Там не все хорошие солдаты, есть много тыловиков. Даже пекарня есть!
— Расскажите еще… Про особистов, я правильно говорю?
— Да-да, господин офицер, именно так!
— Да, вот про них расскажите. Кто это?
— Особый отдел дивизии. Они не с нами стоят. Где-то в лесу. Там есть еще солдаты. От них к нашему отряду приходили посыльные. Я так понял, господин офицер, что у Особого отдела есть что-то очень важное. И они во что бы то ни стало хотят доставить это за линию фронта.
— И что это может быть?
— Не знаю. Лейтенант тоже не знал. Но он сказал, что группа не должна быть большой. Около сорока человек охраны и сами сотрудники Особого отдела.
— У вас что же, даже на такое количество людей оружия не хватает?
— Оружие в принципе есть. Только мало патронов и почти совсем нет продовольствия. По дороге к фронту надо будет его где-то искать. Значит, надо будет заходить в деревни. А это могут увидеть ваши солдаты. Кроме того, сказал лейтенант, маленькая группа легче перейдет фронт. А большой отряд туда просто не дойдет…
Лейтенант перечитал документ и поднял глаза на Ройзмана.
— На всякий случай, ефрейтор, напечатайте еще пару копий этих показаний. Мало ли… вдруг эта тема кому-то покажется более интересной, чем мы сейчас думаем. И распорядитесь, чтобы этого русского посадили в отдельное помещение.
— Будрайтис не русский, герр лейтенант, он литовец.
— Ну и что? Можно подумать, есть какая-то существенная разница? Все они одинаковы…
Телефонный разговор.
— У аппарата унтер-офицер Варнике, слушаю вас.
— Это лейтенант Раушенбах. Мне нужен гауптман Кранц.
— Одну минуту, герр лейтенант, сейчас я вас соединю!
— Кранц слушает!
— Хайль Гитлер, герр гауптман!
— Хайль Гитлер, лейтенант. Что там у вас такого срочного?
— Разбираясь с показаниями пленных и перебежчиков, я натолкнулся на один любопытный факт, герр гауптман. Оказывается, у нас в тылу имеется крупный склад русских, предназначенный для снабжения их диверсантов.
— Вот как? Интересно… и где же он?
— Пленный, сообщивший об этом факте, может указать только приблизительное его местоположение.
— Ну, лейтенант, с такими сведениями… мы можем искать его до второго пришествия. У нас сейчас есть задачи и поважнее этой. У вас все?
— Нет, герр гауптман. Есть еще кое-что любопытное. Этот склад ищем не только мы, его также разыскивают и русские.
— Вот как раз это вполне естественно, им-то он и нужен в первую очередь.
— Его разыскивает Особый отдел одной из дивизий, которые остались в окружении. Для того чтобы организовать группу прорыва. Эта группа должна вынести через линию фронта нечто, имеющее для русских очень серьезное значение. Попутно с ней должен выйти туда же и собственно весь их Особый отдел.
— Численность группы известна?
— Около сорока человек только охраны. Ну и сами сотрудники Особого отдела.
