Иронически улыбнувшись, Жиган вышел из машины.
– Благодарю за экскурсию, – распрощался он с Порожняком. – Приглядывай за «мурзилкой», он у тебя дорогой. И в коробку не забывай масла подливать, а то быстро накроется.
Братки снова поймали «хи-хи», а Жиган направился к своей черной «Волге». Потом остановился вдруг и, обернувшись, спросил:
– Какой идиот придумал это название для ресторана?
* * *
Застегивая верхние пуговицы на рубашке, Кононов повернулся к гостям, сидевшим в креслах напротив дивана.
– Зачем было устраивать весь этот спектакль? – с легкой укоризной в голосе спросил он. – Я ведь никуда не сбегал и не прятался.
– А у нас сложилось именно такое впечатление, Александр Игоревич, – сказал седовласый.
– По-моему, я не давал повода к беспочвенным подозрениям.
– Вот об этом мы и хотим поговорить.
Гости Кононова в особом представлении не нуждались. Представительный мужчина с благородной сединой был сопредседателем правления, отвечавшим за охрану и информационную безопасность, Евгением Николаевичем Строгиным. В функции Строгина входила также забота о безупречной репутации Российского коммерческого биржевого банка. Со своей работой он справлялся прекрасно. Этому способствовало то, что Евгений Николаевич Строгин раньше занимал кресло заместителя начальника одного из управлений Комитета государственной безопасности, где занимался операциями щекотливого характера.
Второго гостя, того, что помоложе, звали Ильясом Каримовым. Он работал начальником управления валютных операций Роскомбиржбанка.
– В Москве нарастает беспокойство в связи с вашим отъездом. До паники еще далеко, но при определенных условиях…
– Я что-то не вполне понимаю, в чем дело. У меня командировка по служебным делам, я ведь регулярно отлучаюсь за рубеж, и до сих пор это никого особенно не волновало.
– До некоторых пор дела в банке шли нормально, – подтвердил Строгин, – но сейчас кое-что изменилось.
– Что?
– Не хочу быть голословным. Ильяс Абдулкаримович, – обратился Строгин к начальнику отдела валютных операций, – покажите документы.
Каримов открыл лежавший у него на коленях «дипломат», и передал Кононову несколько бумаг.
– За две недели до отъезда, – сказал сопредседатель правления, – через наши филиалы в провинции в адрес некоего «Юниверсал банка» на Багамских островах ушли платежи в общей сложности на десять миллионов долларов. И ушли они по весьма любопытному маршруту – в обход нашего процессингового центра. Мы смогли заполучить эти документы только благодаря хорошим связям Ильяса Абдулкаримовича. А ведь они изначально должны были проходить через него.
– Хм… очень любопытно. И кто же визировал эти транзакции?
– Директора отделений, но я уверен, что это отнюдь не их инициатива.
– Я вроде бы что-то припоминаю относительно Багамских островов. Но транзакции делались в обеспечение контракта на покупку ценных бумаг.
– Никаких ценных бумаг в банке нет.
– Обычная задержка.
– Маклерская фирма, с которой был заключен контракт, зарегистрированная в оффшорной зоне, самоликвидировалась, – чуть помедлив, сказал Строгин. – Мы проверили.
Кононов изобразил на лице крайнее удивление.
– Я этого не знал.
– У нас есть основания полагать, что вы не только знали об этом, но и каким-то образом причастны к столь прискорбному событию. Хотите взглянуть на бумаги?
– Это какое-то недоразумение. Я не имею никакого отношения к делам, которые вы пытаетесь приписать мне.
– Подробности мы выясним, уверяю вас, Александр Игоревич. И очень скоро. А до тех пор нам придется подстраховаться. Аркадий!
В номер вошел молодой человек, ожидавший за дверью. Оружия в его руках не было. Очевидно, он спрятал пистолет за пояс под майкой.
– Давайте-ка свои документы, Александр Игоревич, – продолжил Строгин. – И кредитные карточки не забудьте. Не испытывайте моего терпения.
Кононову оставалось только повиноваться. Он достал из своего кейса документы и передал их Строгину.
– Вот так-то лучше.
Документы исчезли в чемоданчике сопредседателя правления Роскомбиржбанка.
– Посидите пока под домашним арестом – до выяснения подробностей. Но я бы вам посоветовал просто вернуть деньги. Десять миллионов долларов в обмен на жизнь и свободу – не такая уж большая для вас уступка.
– Я не понимаю, о каких десяти миллионах долларов идет речь?
– Не прикидывайтесь простачком. Или память подводит?
– Это ошибка, – упрямо повторил Кононов. – Я не имею отношения ни к каким мошенническим операциям с деньгами наших акционеров.
– Они еще спросят вас об этом, дорогой мой юноша, – холодно улыбнулся Строгин. – Подумайте о моем предложении пару дней, пока я буду заниматься определением степени вашей вины перед банком. Все это время за вами будет присматривать Аркадий. Шутить с ним не советую. Он очень серьезный человек.
Перед тем как уйти, Строгин остановился перед Кононовым и с размаху влепил ему пощечину.
– Урок на будущее. Чтобы не обманывал старших, пачкун.
Глава 9
Ресторан «Жар-птица» при всем желании никак нельзя было отнести к числу наиболее изысканных в городе. Он был открыт в здании бывшей столовой небольшого завода, выполнявшего прежде заказы оборонной промышленности.
С приходом в упадок оборонки и резким сокращением госзаказа заводик захирел. Рабочие увольнялись, переквалифицировавшись кто в челноки, кто в автомеханики. Иные сколотили бригады и занялись строительством бурно разраставшихся коттеджных поселков.
С упадком завода захирела и столовая. Руководство предприятия сначала сбагрило ее городу. Но пустая городская казна не позволяла улучшить положение. В исполкоме тоже решили избавиться от ненужной столовой и передали ее в аренду коллективу. Директор обил пороги всех финансовых учреждений города, но лишь в одном банке соглашались дать небольшой кредит, да и то при условии переоборудования столовой в ресторан. Другого выхода не оставалось.
Так на карте Запрудного появилась еще одна питейная точка – ресторан под претенциозным названием «Жар-птица».
Даже несмотря на то, что наступили новые времена и вокруг стали появляться новые дорогие заведения для богатых, в ресторане «Жар-птица» все напоминало советские времена.
Задрапированные темно-зеленой тканью стены (чтобы скрыть недостатки наспех, кое-как, проведенного ремонта), облицованные кафелем колонны, стойки, отделенные друг от друга обтянутыми дерматином перегородками.
В дальнем углу располагался небольшой подиум с аппаратурой для дискотеки, сварганенной руками местных умельцев. Место вдоль стены занимала стойка бара с кофейным автоматом и батареями разнокалиберных спиртных напитков.
