– Только рабочие версии. Пока слишком мало информации.
– Хотя бы рабочие…
– Залетные бандиты – версия первая. Позарились на выручку автозаправочной станции. Версия хилая по двум позициям. На АЗС деньги на ночь не оставляют, вечером все забирают инкассаторы. Конечно, возможна утечка информации из офиса… Непонятно также, зачем залетным бандитам наряжаться в камуфляж и маски. Есть еще несколько пунктов, вызывающих сомнения. Ради какого-то миллиона… на мокрое дело?
– В наше время могут пришить и за сто тысяч, и за пятьдесят, – обронил Игнат.
– Меня это не убеждает, – спокойно парировал Семенков. – Конечно, версию будем отрабатывать, но я сомневаюсь. Гораздо больше это похоже на конкурентов.
– А вот теперь сомневаюсь я, – веско сказал Панфилов-старший. – Кто опекает Володина?
– Как кто? Мы.
– Правильно. Прежде чем запускаться с бензином, мы все решили?
– Все.
– У Изи Копельмана «крыша» синяя. С Сашкой Порожняком я лично стрелку забивал и сам с ним разговаривал. Он, конечно, не вор в законе и не положенец, но за свои слова отвечать приучен. С азерами мы второй год в мире, а им Трошин отстегивает. Кто с Айвазом решал вопросы?
– Я, – сказал Семенков.
– С тех пор проблемы были?
– Не было.
– Больше горючим у нас никто не занимается. Только трошинский «Триал» и копельмановский «Контур». От них никаких предъяв нам не было.
– Не уверен, – пожал плечами Семенков.
– То есть?
– Володину могли что-нибудь предъявить.
– Погоди, Владимир Иванович… Ты что, думаешь, он не сказал бы нам об этом? Я знаю Гришку как облупленного, стоит только камушку в ботинок попасть, он сразу же начинает мне названивать.
Семенков немного помолчал.
– Константин Петрович, ты когда с ним общался в последний раз?
– Не помню. Неделю назад. Ты думаешь?..
– Володин молчал целую неделю, и ты, Константин Петрович, не придал этому значения?!
– Он же в Германию летал.
– А что, в Германии связь не функционирует?
– Человек поехал по собственным делам.
– Какие собственные дела могут быть у человека, половина бизнеса которого принадлежит нам? Деньги-то кто вкладывал? Вот именно, ООО «Лидер».
– Вот зараза, – ругнулся Панфилов и добавил в сердцах еще несколько крепких выражений. – Разборок мне только не хватало. С Татьяной вот тоже…
– Конечно, не мое это дело, Константин Петрович, но когда касается работы, я не могу смолчать. Что-то вам с Татьяной надо решать. Иначе не только бизнес прахом пойдет.
– Я предлагал ей выходить за меня, – сумрачно сказал Константин. – Она ответила, что ей по горло хватило первого замужества.
– Может, ей работу сменить? – скромно предложил Игнат.
– Она уже два месяца не работает.
– Почему? – спросил Семенков.
– Не знаю. Мне она ничего не говорит.
– Костя, ты бы хоть в Запрудный ее перевез, – вмешался в разговор Игнат. – Может, легче было бы?
– Не хочет она из Москвы уезжать, нравится ей там. Ладно, сам как-нибудь разберусь.
– Разбирайся, – усмехнулся Игнат. – Только не пропадай неделями в столице.
– Когда это я пропадал там неделями?
– Не обижайся. Я так, к слову.
– К слову… – буркнул Константин. – А кто за компьютером днями сидит?
– Мне нравится, – весело сказал Игнат.
В нагрудном кармане Семенкова зазвонил сотовый телефон.
– Да, слушаю. Понял. Скоро буду. – Он спрятал трубку. – Извини, Константин Петрович. Надо ехать.
– Что-то новое по нашим делам?
– Похоже, да.
– Держи меня в курсе.
Когда Семенков ушел, Игнат поинтересовался:
– Зачем тебе это надо?
– Что именно?
– Расследование. Пусть менты занимаются, им за это деньги платят.
– Тебя, брат, учить и учить. Менты – ищейки, которые идут по следу, понимаешь, по следу. Кто-то уже наследил, и у них появилась работа. А я должен знать о том, что будет завтра. Я должен знать о том, что еще не произошло. Теперь понял? Это слишком важное дело, чтобы я мог доверить его ментам.
– Я не знал, что ты дал Володину денег.
– Ты о многом еще не знаешь.
– Очень жаль. Мог бы рассказать родному брату.
– Придет время – обо всем узнаешь. Пока молод, копи силы – пригодятся.
Исаак Лазаревич Копельман, глава фирмы «Контур», сидел за столом в своем рабочем кабинете, бессмысленно водя ручкой по листу бумаги. Потом, отложив ручку в сторону, он вытащил из пачки сигарету «Мальборо», щелкнул золотым «Ронсоном» и, рассеянно глядя в потолок, стал пускать кольца табачного дыма.
Из состояния задумчивости его вывела трель телефонного звонка. Сняв трубку «Панасоника», Исаак Лазаревич услышал голос жены.
– Изя! – возбужденно спросила она. – Ну сколько можно пропадать на этой проклятой службе?
– Миррочка, – раздраженно ответил он. – Сколько раз тебе можно повторять – это не служба! Я перестал служить два года назад, когда уволился из треста столовых и ресторанов.
– Ой, не морочь мне голову, Изя. Служба есть служба. Когда ты приедешь домой? Соня уже два дня не видела отца, а я мужа.
– Я ни капли не изменился за последние два дня, Миррочка.
– Это не смешно! – визгливо воскликнула она. – Не нужны те деньги и та роскошь, если мне надо жертвовать семьей.
– Это не ты жертвуешь семьей, а я. И прошу тебя, Миррочка, золотко, не звони мне больше сегодня. Я очень занят, у меня производственное совещание. Ты дергаешь меня уже пятый раз за вечер.
– Не пятый, а четвертый.
– Буду дома, когда освобожусь. Целую.
Копельман положил трубку и, раздраженно пробормотав что-то вполголоса, откинулся на спинку кресла.
Выкурив сигарету, он вновь занялся рисунком, на сей раз не таким бессмысленным, как прежний. Он чертил какие-то квадратики, соединял их между собой сложной системой стрелок, отдельные квадратики обводил кружками, другие перечеркивал.
Спустя несколько минут в дверь постучали.
– Да! – крикнул Копельман.
Вошла секретарша, молодая длинноногая блондинка в сером деловом костюме.
– Исаак Лазаревич, к вам посетитель.
Пропустив гостя, который не стал дожидаться приглашения войти, секретарша спросила:
– Может, вы наконец отпустите меня, Исаак Лазаревич?
