– Не вопрос, – сказал Порожняк, отстегивая бабки.
Был заказан также батюшка из городской церкви. Но в назначенное время он на кладбище не появился. Спешно посланные за ним гонцы обнаружили батюшку упившимся до непотребства.
Церковные служки объяснили, что с утра отец Иннокентий был занят на крестинах. Пришлось тащить на кладбище дьякона, хотя он отчаянно упирался и пытался объяснить, что ему это по сану не положено. К тому же дьякон в отличие от батюшки был мужичонкой хилым и непредставительным.
Слава богу, хоть в похоронном бюро слово сдержали. Тело Долбана под белоснежным шелковым покрывалом лежало в дорогом полированном гробу с бронзовыми ручками, начищенными до блеска.
От кафе «Олимп», где по традиции намечались поминки, покойного к городскому кладбищу провезли в черном «Мерседесе»-катафалке. Братва, выстроившись неровными рядами, некоторое время следовала за гробом. Затем на личном транспорте, составившем внушительную процессию иномарок, добрались до кладбища.
Но здесь все прошло как-то скомканно и несолидно. Дьякон прогнусавил короткую молитву, гроб опустили в яму, засыпали землей, поставили над свежей могилой крест, положили цветы и вернулись в кабак.
Ни у кого, кроме Порожняка, даже слова доброго в адрес отбойщика не нашлось.
Да и поминки прошли как-то не по-человечески. Все быстро наберлялись и часа через два стали разбегаться. Заваленные снедью столы опустели.
Заметив, как поднимается со своего места Самсон, сидевший в дальнем углу, Порожняк подозвал его к себе.
– Ты с Корнем вопрос решил? – спросил Саша.
– А че? – успевший изрядно набухаться, Самсон едва ворочал языком.
– Че, че, бабки ему вернул?
– Так мы это… добазарились.
– Как это – добазарились?
– Ну, он это… сказал, что ему не к спеху. Подождет.
– Да? – удивленно поднял брови Порожняк.
Заявление Самсона звучало тем более странно, что еще на кладбище к Порожняку подошел сам Корень и, улучив удобный момент, пожаловался на Самсона. Мол, зажал должок, отдавать не хочет, а ему, Корню, эти бабки срочно нужны. Вон, мол, вся братва на тачках, а он, как бедный родственник, должен каждый раз просить, чтоб его кто-нибудь подвез. И ладно бы просто так кататься, а то ведь по делам надо.
Порожняк, который из-за последних событий уже смутно помнил о непонятке, возникшей между Самсоном и портовыми, пообещал Корню, что напомнит Самсону о его обязательствах.
– Когда это вы добазарились?
– Так вот… щас… тут.
– А где Корень?
– Так это, свалил уже. Я тоже, Саша… мне это, надо… – Самсон громко икнул и скривился, как будто его срочно призывал к себе белый фаянсовый друг.
– Ладно, вали, – махнул рукой Порожняк. – Завтра эту тему перетрем. Вкурил?
– Ага, – кивнул Самсон и поплелся вдоль ряда столов.
Через несколько минут Порожняк остался в компании единственного человека – своего водителя и нового отбойщика Зюзи. В результате, нахлеставшись водяры до состояния полного изумления, Саша уронил голову в тарелку с салатом.
Чертыхаясь и проклиная все на свете, Зюзя взвалил шефа на плечи и потащил его к выходу. На уставленные бутылками и блюдами с закусками столы тут же как воронье налетели официантки.
– Маня, ты все котлеты забираешь?
– Все.
– Ну тогда я беру заливное…
* * *
Нетвердой походкой Самсон направлялся к своему дому.
Выражение его лица то и дело менялось, губы непрерывно шевелились, как будто он разговаривал с невидимым собеседником. И не просто разговаривал, а пытался что-то ему доказывать, то и дело рубя воздух рукой с зажатым между пальцами окурком сигареты.
Встречавшиеся на его пути прохожие обходили Самсона стороной, потом еще и оглядывались. Некоторые выразительно вертели пальцем у виска – мол, спятил мужик.
Завернув к своему подъезду, Самсон увидел сидящего на скамейке Корня. Швырнув на грязный, заплеванный асфальт очередной окурок, Корень встал.
– Самсон, – недовольно сказал он, – где тебя, бля, носит? Я вот уже, бля, целый час верзоху протираю.
– А че? Я, может, гулял. У меня, может, на душе паскудно. А ты тут какого хера?
– Базар есть, пошли к тебе.
Они вошли в подъезд, поднялись в квартиру Самсона. Тот долго не мог попасть ключом в замочную скважину.
– Ты че, мудила, – выругался Корень, – я ж тебе сказал – сегодня много не бухать! Дай сюда ключ!
Он сам открыл дверь и втолкнул Самсона в квартиру.
Тот ввалился в тесную прихожую, немного потоптался на месте, потом махнул рукой и, не разуваясь, прошел на кухню.
Корень, с подозрением следя за дружком, направился следом.
Самсон извлек из замызганного кухонного шкафчика бутыль с мутной белесой жидкостью.
– Э, э, ты чего? – воскликнул Корень.
– Пошел ты, – безразлично сказал Самсон. – Я нажраться хочу, муторно мне.
– Я тебе, бля, нажрусь!
Корень вырвал бутылку из рук слабо сопротивлявшегося Самсона и заставил его сесть на табуретку.
– Ну ты, говноед, бля, я даже стакана на грудь не принял. А тебе бы только водяры наглотаться. Это че такое?
Корень вытащил из горлышка бутылки бумажную пробку, потянул носом, скривился, учуяв густой аромат самогона.
– Сделаем дело, вместе набухаемся.
– Пошел бы ты на хрен, Корень, со своим делом! Дай сюда хавку.
– Хавку тебе? – зло выкрикнул Корень. – Будет тебе завтра хавка! Порожняк на парашу посадит, бык ты доеный! Я ж зиканул, как он с тобой базланил.
– Как это ты зиканул? – подвыпивший Самсон туго соображал. – Ты ж сразу свинтился.
– Как надо, так и зиканул.
Лицо Самсона внезапно исказилось злобной гримасой.
– Сука… сказал, что завтра, бля… Жалко, я его не грохнул.
– Сам виноват! «Лимонку» надо было под ноги, на верняк кидать.
– Ну чего я, виноват, в натуре? – потух Самсон. – Там еще эта бикса хиляла. Слышь, Корень, капец нам.
– Ты чего? Какой капец?
– Просекла она меня. Она как раз в мою сторону зырила. Дай сюда «дядю Ваню», нажраться хочу.
Самсон потянулся рукой к бутылке, но Корень оттолкнул его.
– Куда нажраться? Ты че, паскуда, мне раньше про биксу не сказал? Она ж там на кресте валяется, в любой момент Порожняку настучать может.
– Я думал – ей хана.
– У тебя еще и думалка есть? Олень ты сивый!
– Хайло не разевай, – обозлился Самсон. – Еще что-нибудь вякнешь – я тебе башку отверну!
