Айваз, конечно, потерял десяток бойцов, но что ему этот десяток? Лавэ у него хватает, наймет других. Эх, выловить бы этого лаврушника, да он же теперь на дно заляжет, обложится новой охраной, стволами. Хрен его выкуришь.
А братва сегодня наверняка будет гулять. Как бы азеры не взяли их тепленькими.
– Пацаны, – хмуро сказал Мыца, – слушай сюда. Водяру сегодня не жрать! Всем держать ухо востро. Эти суки могут и огрызнуться. А чего с «опелюгой» будем делать? – спросил Мыца, указывая на машину, передком обнявшую дерево.
– Твою мать, – ругнулся Порожняк.
Во время перестрелки он забыл о том, что его ребята все-таки понесли потери.
– Тачку на буксир, пацанов с собой заберем. Может, еще живые.
– Не, в ящик сыграли, – уверенно сказал Митяй, который ехал на заднем сиденье «Омеги» и во время столкновения заработал пару синяков и царапин. – Я видел. Шеф, надо затащить их в деревню.
– В какую деревню? – спросил Порожняк.
– Да тут недалеко, у меня родственники сховают и жмуриков, и тачку.
– Верно Мыца базарит, – поддержал кореша Чеснок. – В городе сразу на ментов напоремся.
– Покатили, – согласился Порожняк. – Все по коням и на ходы.
Глава 22
Ночь Константин провел в своем загородном доме. Засидевшись над бумагами, он уснул только к утру. Разбудил его звонок мобильного телефона. Звонил начальник службы безопасности Семенков.
– Константин Петрович, – встревоженно сказал он, – срочно приезжай в офис, требуется твое присутствие.
– Что? – спросонья проговорил Панфилов. – Зачем в офис? К чему такая срочность?
– Да много всего, по телефону сразу не расскажешь. Когда будешь?
– Не знаю, через полчаса. Вообще-то я за городом.
– Поторопись, Константин Петрович.
Чертыхаясь, Константин поднялся с постели, прошел в ванную комнату, привел себя в порядок, оделся и спустился вниз.
Игнат с подругой недавно уехал отдыхать на Кипр, и дом пустовал.
В небольшой комнате охраны на первом этаже безмятежно спал Саша Ипатов. В последнее время по настоянию Семенкова за Константином неотступно следовал личный телохранитель.
– Санек, поднимайся, – тронул его за плечо Панфилов. – Пора ехать.
Тот встал, потер руками лицо, тряхнул головой, отгоняя сон.
– Проспал я вроде, Константин Петрович, – виновато сказал он, глянув на часы. – Что-то сморило вчера, даже не раздеваясь лег.
– Ничего, я тоже проспал. Ехать пора.
Мощный восьмицилиндровый мотор «Кадиллака» тихонько заурчал, отзываясь на поворот ключа в замке зажигания.
Константин вывел машину из гаража, расположенного под первым этажом дома, выехал на дорогу.
Саша закрыл ворота, сел в машину на переднее боковое сиденье. Панфилов всегда водил «Кадиллак» сам. Не потому, что не доверял телохранителю, – ему безумно нравилось ощущение силы и мощи, подчиняющихся его собственной воле.
Полуторатонная машина легко слушалась руля, двухсотсемидесятидевятисильный двигатель, не надрываясь, разгонял машину до скорости двести километров в час.
Константин очень любил скорость. На пустынной утренней дороге он позволил себе разогнаться до полутора сотен километров, потом сбросил газ.
Впереди были несколько поворотов, и рисковать не стоило. Тем более что за дорогой Панфилов следил не очень внимательно.
После звонка Семенкова он пытался хотя бы приблизительно представить себе, какие сюрпризы ждут его в офисе.
Нельзя сказать, чтобы Константин был сильно удивлен. Артур предупреждал его о том, что, принимая решение продвигаться во власть, он должен быть готов ко всему.
Главное – сохранять самообладание. Этим качеством в полной мере обладал и Семенков, прошедший школу армейского спецназа. Но, похоже, случилось нечто серьезное, если и он так обеспокоен.
Странно, почему он ничего толком не сказал…
Семенков ждал Панфилова в директорском кабинете. Поздоровавшись, они сразу перешли к делу.
– Сегодня утром служебный автобус привез рабочих, которые занимаются ремонтом пансионата «Сосновый бор». На автомобильной стоянке возле медицинского корпуса обнаружили девять трупов, два из них сильно обгоревшие, остальные – с огнестрельными ранениями. Там же – два сгоревших джипа. Судя по множеству стреляных гильз и следам от разрывов гранат, битва там произошла нешуточная.
– Кто убитые? – спросил Константин, закуривая.
– Как у нас сейчас принято говорить – лица кавказской национальности. Правда, два трупа обгорели до такой степени, что национальность их теперь установить трудно, но думаю, что и они той же масти.
– Азербайджанцы?
– Других у нас пока не было. Я послал туда своих ребят.
– Милиция?
– Там работает следственная бригада из горотдела.
Зазвонил мобильный телефон, лежавший на столе перед Семенковым. Выслушав сообщение, он продолжил разговор с Панфиловым:
– Звонили из пансионата. Судя по всему, там произошла крупная разборка. Мои ребята говорят, что там много всяческих следов, но что-то определенное пока сказать трудно. Стрелявших, видимо, было три группы. Те, что на площадке, это одна группа, другая находилась где-то на подъезде, а третья засела на последнем этаже медицинского корпуса. Там разбиты стекла, обнаружены следы от пуль на стенах и очень много стреляных гильз от «калашниковых» и «ТТ».
На минуту разговор прервался. В кабинет вошла секретарша, неся на подносе кофе. Поставив перед собой чашку, Константин сделал пару глотков.
– Дома выпить не успел. Ты меня, Владимир Иванович, своим звонком огорошил. Мог бы и по телефону сказать, что случилось.
– Да ведь это еще не все.
– Сначала давай закончим с «Сосновым бором». Ты думаешь то же самое, что и я? Саша Порожняк?
Семенков кивнул.
– Больше некому. Правда, есть еще небольшая вероятность того, что это были внутриазербайджанские разборки.
– Вряд ли, – скептически заметил Панфилов.
– Почему же, – возразил Семенков, – мы мало знаем о том, что происходит в азербайджанской общине. Они люди горячие, темпераментные. К тому же, насколько мне известно, карабахские очень не любят нахичеванских и бакинских. Впрочем, я не сомневаюсь, что за этим расстрелом стоит Порожняк.
– Расстрелом?
– А как еще это назвать? Похоже, что их просто заманили в засаду и расстреляли.
– Ты уж совсем, Владимир Иванович, азербайджанцев за лохов держишь. Как это их могли заманить? Морковкой на удочке?
– Пока не знаю. Но я этим займусь.
