Что-то изменилось…
Исчезли оттенки, словно весь мир окрасился в черный цвет. Мозг работал сухо и холодно, а в сердце не осталось ничего, кроме этой невыразимой тяжести. -… я доила ее, а она отмахивалась хвостом от мух и попадала мне своей метелкой по лицу… Ты слушаешь?
– У меня нет коровы, – машинально повторил Константин и потянулся за новой сигаретой.
– Не бойся, – прозвучал ее голос, наполненный сожалением и горечью. – Я ни на что не претендую – ни на твой дом, ни на тебя. Уеду сегодня же…
– Как знаешь…
Панфилов чиркнул зажигалкой и затянулся. Дым поднимался к потолку, тонким облачком обнимая люстру.
Елена подошла к постели, присела на край, провела рукой по волосам, словно специально демонстрируя грудь идеальной формы.
Дразняще покачивался ее коричневый сосок.
– Сколько женщин было в твоей жизни?
Ее голос совершенно изменился – теперь в нем не было ни грусти, ни сожаления, одна насмешка.
– Не знаю, не считал, – ответил он, равнодушно глядя мимо нее.
– Ну все-таки… Пять, десять? Больше?
– А что?
– Среди них были такие, как я?
– Какие?
– Красивые, умные, сексапильные, страстные…
– Тебе станет легче, если я отвечу?
– Да.
– Таких, как ты, не было.
Глаза ее заискрились лукавством. Она быстро отбросила прочь край одеяла, прикрывавшего Константина, и села сверху.
Он почувствовал, как помимо воли его мужское естество сразу же ответило на прикосновение горячего женского тела.
– Я хочу, чтобы ты навсегда запомнил меня, – горячо зашептала она, прижимаясь губами к его шее. – И ни о чем не жалей…
– Дай хотя бы сигарету затушить…
И опять, сам не зная почему, Константин откликнулся на ее бурные ласки…
* * *
На складе фирмы «Миранда» проходила передача новой партии товара из Запрудного. Снова распахнулись скрипучие железные двери, внутрь загнали черный катафалк, достали из него полированный гроб с начищенными ручками, выгрузили обернутые серой бумагой тюки.
Трошин приехал в сопровождении запрудненских омоновцев, которые мерзли снаружи ангара, переминаясь с ноги на ногу. Фроликов тоже не заходил внутрь, предпочитая холодному складскому помещению теплый салон «БМВ». В ожидании Трошина он нажимал на кнопки автомагнитолы, рассеянно слушая голоса ведущих УКВ-радиостанций.
Сегодня он решил, что в последний раз едет для подстраховки лично. Операция по сбыту типографской продукции, как ее удачно предложил именовать майор Груднев, входила в накатанную колею. Она становилась обычной коммерческой рутиной, а рутину Фроликов не любил. Пусть Трошин в следующий раз едет один. В конце концов, работа у него такая – вертеться туда-сюда. Охрану ему дали надежную, ОМОН – это вам не какие-нибудь вневедомственники. Экипированы по полной программе, подготовочка у каждого спецназовская, да и деньги за внеурочную работу они стали получать приличные – в сравнении с их зарплатой, конечно.
Погрузившись в собственные мысли, Фроликов не заметил, как со стороны склада к «БМВ» бросился какой-то человек. Когда дверца машины неожиданно распахнулась, Фроликов выхватил из подмышечной кобуры пистолет и… увидел перед собой Трошина.
– Фу, черт… – с облегчение опуская «ПМ», выдохнул Фроликов. – Напугал ты меня, еще секунда и…
Но Трошин и сам выглядел напуганным.
– Проблема возникла с Неупокоевым.
– А что случилось?
– Цену сбивает, не хочет по старой работать.
– Как это, цену сбивает?! – с возмущением произнес Фроликов, выбираясь из теплой машины. – Договорились же…
– Вот и я ему о том же, а он и слышать ничего не хочет.
– Сколько же он хочет скинуть?
– Тридцать процентов.
– Да ему, наверное, моча в голову ударила! Ошалел парень…
Неупокоев стоял возле тюков, разговаривая с одним из членов князевской бригады. Увидев торопливо шагавших ему навстречу Трошина и Фроликова, он прекратил разговор и отступил на шаг в сторону.
Кеша, держа руки в кармане куртки и цыркая под ноги слюной, подался к своим. Князевцы стояли кучкой возле бочек с машинным маслом.
– Я слышал, молодой человек, вас больше не устраивает цена нашего товара? – с профессиональным напором сказал Фроликов, неотрывно глядя на Неупокоева.
Казалось, он вот-вот закричит: «В глаза смотреть! Прямо смотреть!»
– Возникли новые обстоятельства, – морщась, ответил Фигаро. – Я больше не могу платить такую цену.
– Какие же это обстоятельства?
Неупокоев пожевал губами и кашлянул.
– Увеличились накладные расходы.
– Когда это они успели увеличиться?
Неупокоев, покусывая губу, покосился на князевцев.
– Охрана стала стоить дороже.
Фроликов зло ухмыльнулся.
– Шангин повысил ставку? А тебе хочется сохранить свой процент прибыли?
Фроликов попал в самую точку. Но это только разозлило Неупокоева.
– Я на старых условиях работать не буду, – спокойно выдержав гневный взгляд Фроликова, сказал он. – Не хотите, ищите себе другого партнера, Москва большая.
– Да ты что, щенок?! – сквозь зубы процедил Фроликов. – Подумай, с кем связался!
– Пусть писатели думают, это их работа. А я деньги зарабатываю, – надменно ответил Неупокоев. – Если меня не устраивает сделка, я от нее отказываюсь. Вот и все.
Рука Фроликова рефлекторно потянулась вверх, к кобуре. Однако, заметив нервную реакцию князевских качков, запрудненский милиционер отказался от своего намерения.
– Юрий Михайлович, – обратился он к Трошину, – ты получил деньги за сегодняшний груз?
– Пока нет.
Фроликов вопросительно посмотрел на главу фирмы «Миранда».
Тот жестом велел одному из князевцев принести спортивную сумку. Трошин присел на корточки, открыл «молнию» и стал пересчитывать пачки денег.
– Здесь ровно на треть меньше.
Обычно тусклые и невыразительные глаза Фроликова блеснули яростным огнем.
– Кинуть нас решил? Ну, так слушай, Фигаро-мигаро. Деньги мы забираем, но ты остаешься в замазке. Понятно я выражаюсь? Долг отдашь после передачи следующей партии товара. Ты теперь становишься просто передаточной инстанцией, а о расценках я договорюсь сам. И упаси тебя бог попытаться кинуть меня еще раз! В лапшу покромсаю…
Фроликов развернулся и быстро пошел прочь.
Трошин чуть замешкался с сумкой, а почувствовав на себе тяжелые взгляды князевских парней, побледнел. Ему показалось, что они вот-вот набросятся на него, начнут колотить своими огромными кулаками и тяжелыми ботинками.
