– Хочешь развлечься, милый? – замурлыкали проститутки.
– Сколько? – спросил Фроликов.
– Двести пятьдесят баксов в час…
– Ну, ни хрена себе, – рассмеялся Фроликов. – Многовато.
– Зато посмотри, какая грудь, какое бедро…
– А в рот берешь?
– В тачке? Полтинник.
– Садись.
Проститутка села на переднее сиденье, рядом с Фроликовым, и автомобиль тронулся.
Стоявший позади джип поехал следом.
– Деньги вперед, – сказала шлюха.
Фроликов полез во внутренний карман пиджака, вытащил бумажник, положил на колени и, попеременно поглядывая то на дорогу, то на бумажник, принялся искать пятидесятидолларовую купюру.
– На.
Спрятав деньги в сумочку, проститутка достала пакетик с презервативом, разорвала его зубами, и объяснила:
– Я без резинки не работаю.
– Ладно-ладно, – засмеялся Фроликов. – Давай отсасывай.
Она откинула полог шубы, склонилась к коленям клиента и стала расстегивать ширинку. Машина подъехала к перекрестку как раз в тот момент, когда желтый огонек светофора сменился красным.
Фроликов затормозил. Проститутка чуть не стукнулась головой о рулевую колонку.
– Эй! Поосторожней!
– Ты давай-давай, работай!
Фроликов зажмурился от удовольствия, когда горячие губы проститутки плотно обхватили головку члена. Он уже не слышал раздавшегося сзади скрипа тормозов.
Из «Чероки», остановившегося прямо за багажником «БМВ», выскочили двое с автоматами в руках. Подбежав к машине с двух сторон, они открыли шквальный огонь по стеклам.
Несколькими пулями из «калашникова» Фроликову размозжили череп. Проститутка, получив очередь в спину, рефлекторным движением челюстей откусила головку члена.
Бойня продолжалась несколько секунд.
На асфальт еще сыпались осколки битых стекол, а убийцы, расстреляв по рожку патронов, бросили автоматы и кинулись в джип. Громадный, как вагон, автомобиль взревел двигателем и, объезжая изувеченный «БМВ» с двумя трупами в салоне, помчался на загоревшийся зеленый сигнал светофора.
Несколько прохожих, ставших случайными свидетелями расстрела, ошеломленно застыли на тротуарах.
В эту ночь Князю везло: карта валила как никогда, выигрыш к утру составил около двадцати пяти тысяч долларов. На радостях Шангин так нагрузился «Курвуазье», что Бультерьеру пришлось тащить хозяина домой на плечах.
Глава 25
«Опель-Сенатор» с четырьмя пассажирами ехал по улицам Фокина, направляясь в центр города.
Автомобиль остановился у обочины тротуара, рядом с рестораном «Восток».
Пассажиры вышли из машины и, ежась от холодного, пронизывающего ветра, торопливым шагом направились в ресторан.
На первом этаже, у гардероба, они задерживаться не стали, и, не снимая курток и плащей, поднялись наверх, в ресторанный зал.
Клиентов в этот дневной час было немного: несколько мрачных субъектов с опухшими, как видно, после вчерашнего перепоя, лицами, поглощали пиво. Один из субъектов был наголо обрит, остальные – коротко стрижены.
Вошедшие в зал гости немедленно привлекли их внимание.
По внешнему виду и те, и другие мало чем отличались друг от друга, разве что золотые цепи на шеях фокинских завсегдатаев «Востока» были потолще.
Гости выбрали столик у окна, побросали куртки и плащи на спинки стульев, уселись, подозвали официанта.
– Эй, халдей!
Подбежал услужливый парнишка, с готовностью кивнул головой.
– Чем тут у вас есть пузо набить?
– Меню на столе.
– Ты кочумай нам мозги засирать! Давай что получше на четверых.
– Рекомендую антрекот, сегодня у нас хорошая вырезка. На первое – соляночку. Есть также мясное ассорти, салаты из свежих овощей. Хоть и зима за окном, а у нас огурчики свежие есть, помидорчики.
– Во-во, давай все до кучи. И пару фуфыриков водяры тащи!
– Сию минуту.
Официант убежал.
Местная клиентура за дальним столиком возбужденно зашевелилась.
В ожидании выполнения заказа приезжие братки вальяжно развалились на стульях, шумно позевывали, потягивались, оглядывали полупустой зал. Местных они как бы не замечали.
Официант принес большой пузатый графин водки и овощные салаты.
Один из клиентов небольшого роста с юным, почти детским лицом схватил графин и принялся вертеть в руках.
– Ты чего, Сынок? – засмеялись остальные. – Фуфырика никогда не видал?
– Видал только маленькие, стеклянные, а тут здоровый, хрустальный.
– Фуфырь как фуфырь, разливай!
Сынок разлил на троих, четвертый – высокий бугай с плечами культуриста – не пил.
– Конь, а слюнки-то текут? – подшучивали над ним остальные. – Небось хоцца? А мы тебе базарили – возьми водилой Мельника.
Конь уже начал рубать овощной салат.
– Ладно, – хрустя свежим огурцом, сказал он, – вечером буду керосинить, когда в Запрудный вернемся.
Сынок, Блоха и Трофим подняли рюмки, чокнулись.
– За братву, что на кичманах гниет!
Запрудненские приехали в Фокино передать грев пацанам, которые парились на восемнадцатой зоне. Финки жгли карманы, да и дорога оказалась утомительной – снег, кое-где гололед. Пока добрались до Фокина, кишка кишке стала хер сулить, потому сразу и отправились в кабак – какая же работа на пустой брюхан?
Возгласы о братве, звон посуды доносились до столика с фокинскими. Здоровенный жлоб с оплывшей физиономией и килограммовой цепью на шее брезгливо скривил рот.
– Это ж запрудненские козлы, – сплюнул он под стол. – Я их еще на стрелке срисовал.
– Точно, Ларик, – добавил его сосед справа, сухощавый малый с желтым, пергаментным лицом.
Бритый наголо субъект со стаканом пива в руке обернулся, долго присматривался через плечо.
– Вообще, оборзели в натуре, – сказал он. – Самсон мне свистнул, что запрудненские будто бы к нам собираются, грев для своих на зоне притарабанить. Я думал, он мне фуфло прогоняет…
– Индюк тоже думал, – поддел его желтолицый.
– А ты, Бельмондо, заткни пасть, – беззлобно оборвал кореша Кудрявый. – Сам просеки, какими ж вольтанутыми надо быть, чтобы тут нарисоваться?
– Или борзыми… – прогудел Ларик.
– Ладно, мы счас муди им подрежем. Ларик, дай мобилу.
Взяв у подельника сотовый телефон, Кудрявый набрал номер:
