Он несколько секунд помолчал, потом жестко сказал:
– Короче. Сегодня отдыхаете, зализываете раны. С завтрашнего дня начинаем тренировки.
Братва переглянулась. Многие из них и так по полдня не вылезали из спортзала – нянчили железо.
– Не качаться будем, – уточнил Жиган, – а тренироваться. Отрабатывать приемы и способы защиты от них. Инструкторами будут двое «афганцев», моих друзей. На тренировке – они главные. Если кто слово против них скажет, разрешу им применять боевые приемы. Не поможет – будете иметь дело со мной. Но учтите, живым из моего боевого отряда теперь никто не уйдет… Тренировки – через день. Занятия по тактике рукопашного боя в составе отряда – тоже через день. Раз в неделю – отработка стандартных ситуаций на местности, от кого услышу запах спиртного – пожалеет, что на свет родился. Это же касается и тех, у кого глаза будут мутные, а движения – неуверенные.
Жиган помолчал.
Он ждал возражений или хотя бы ропота. Но братва молчала.
– Возражения есть? – спросил он на всякий случай, хотя уверен был, что никаких таких всяких случаев быть не может.
В ответ не раздалось ни звука.
– Я сделаю из вас бойцов! – сказал Жиган и вышел из зала.
На несколько секунд воцарилась тишина. Ее нарушил Мельник.
Он встал, посмотрел на братву, сплюнул на пол и сказал:
– Ну, курвы, держитесь!
Весело так сказал, с подначкой.
– Ты, Мельник, сам – курва! – отозвался с дальнего конца скамейки Егерь, щуплый, но на редкость жестокий в драке парень.
– Конечно, курва! – согласился Мельник. – А то кто же?
Глава 30
Конечно, Костя Панфилов не надеялся быстро создать из привыкшей к анархии запрудненской братвы организованный боеспособный отряд, которому под силу будет выполнять оперативные задания четко и эффективно.
Но и отступать было нельзя.
Прежде всего потому, что, не прибери он братву к рукам и не организуй ее, она начнет войну против него самого. Такова уж природа этих парней. Они признают только силу и власть, способную их подавить.
А материал они благодатный. Сильные физически и без тормозов, когда того требует ситуация. Есть, конечно, среди них трусы, прячущиеся за спины других, но сколько ни прячься, рано или поздно узнают, что ты – трус, и тебе придется либо избавиться от страха перед противником и болью, либо… Либо – сдохнуть. Потому что в любом отряде трусам нет житья. И командиры такие нравы только поощряют, сколь бы жестокими они ни казались.
Но рассчитывать на них всерьез сейчас, когда этот материал настолько сырой, что вода анархии и лени с него течет ручьями, может только полный идиот или неисправимый романтик. А свой детский романтизм Костя порастерял давно – в Афганистане, в зоне и после нее, потом в Запрудном. Растерял вместе с друзьями и близкими людьми.
Пусть кто-то назовет его циником, но Костя знал, что он просто принимает жизнь такой, какая она есть, вернее, такой, какой она ему видится. А он считал, что многим, ох многим нечего делать в этой жизни.
И он поможет этим людям расстаться с нею как можно скорее.
Но в одиночку он этого сделать не сможет. Ему нужна структура, четкая и надежная, как пристрелянный пистолет или крепкий нож.
Братва войдет в эту структуру, обязательно войдет, об этом Костя позаботится. Но не только на нее он делает ставку.
Есть еще и те, кто прошел Афган. У каждого из них свой счет к этой жизни. В этих счетах – и жизни друзей, убитых на их глазах, и разрушенные семьи, и обида на предавшее их государство.
Паша Бережнов собрал вокруг себя запрудненских «афганцев», тех, кто не спился, не забомжевал, кто в криминал не подался, – заливать кровью и водкой пустоту душевную. Паша – свой парень, с ним можно договориться, и он помогал уже Панфилову не раз, не откажется помогать и впредь. На него Константин здорово рассчитывает.
Но ведь в Москве ребят-«афганцев», которые маются по жизни, не находя себе места, – тысячи! Не все же они в криминал подались.
Они и в криминальных группах участвуют-то только потому, что хотят получить по своему счету. От кого? Не все ли равно? Да от любого, лишь бы затушить огонь обиды, боли и ненависти.
Из этих парней можно создать не только надежный отряд, можно собрать небольшую армию, которая будет вести войну с врагами по всем правилам военного искусства. А врагов им покажет он, Костя Панфилов.
Уже на следующий день он нашел в Москве областной военкомат и под предлогом создания общественной организации воинов-«афганцев» Москвы и Московской области получил несколько сотен адресов.
А еще через несколько дней четверо из них уже сидели у него в ресторане в Запрудном и обсуждали главный вопрос – кадровый.
Разговорчивый, отличавшийся мрачным юмором Стас Иконкин вызвался через неделю собрать несколько десятков афганских ветеранов здесь, в Запрудном.
Троим другим Костя предложил войти в группу разведки и начать собирать информацию о противнике.
Самый сложный вопрос – о поиске общего врага, решился сам собой.
Решился только потому, что Костя предложил финансировать сам всю будущую структуру. Все, кто мешал Панфилову зарабатывать деньги для нелегальной организации афганских ветеранов, из его личных врагов автоматически попали в разряд противника.
Для начала и этого было достаточно. Панфилов знал, что его враги не станут сидеть сложа руки. Они тоже его ищут и тоже строят планы. После первого же их удара по панфиловской структуре они из разряда умозрительного противника перейдут в разряд врагов, которых каждый ненавидит искренне, страстно и, так сказать, лично.
Братва приступила к тренировкам под руководством братьев Свиридовых, коренных запрудненцев, работавших в «Витязе» у Бережнова инструкторами спецподготовки. Панфилов договорился с Пашей, чтобы тот отпустил их поработать с братвой. Бережнов задумался было, но, договорившись с Константином, что охранная деятельность остается монополией «Витязя», согласился своих людей откомандировать в распоряжение Панфилова.
Братва Свиридовых знала, и это сильно облегчало дело. Владение спецприемами тоже сыграло положительную роль. Человек, который голыми руками может не только разбросать пятерых-шестерых противников, но и отправить их «в Сочи», вызывал среди братвы некоторое уважительное к себе отношение, даже если не был блатным.
А братья Свиридовы на первой же тренировке предложили десятерым «братанам» во главе с дюжим Мельником напасть на них двоих без оружия, и всех положили за три минуты. А потом продемонстрировали, как они каждого из этих десяти могли прикончить, будь это не тренировочный бой, а настоящий.
Братва была слегка растеряна, но выразила горячее желание учиться. Короче, братья Свиридовы контакт с запрудненской братвой потихоньку налаживали.
