Расставаясь, Воловик передал ему имена тех своих двух людей, которых желал внедрить в ряды своих политических противников, и краткие досье на них. Константин так и не заглянул в конверты, которые передал ему Воловик, так и не поинтересовался содержащейся в них информацией. Теперь, когда он понял, что просто уйти в сторону ему не удастся, его просто не отпустят, поскольку он стал носителем опасной информации, он не видел иного способа разобраться в ситуации, как встретиться с этими людьми и заставить их говорить откровенно.
Исчезновение Воловика еще больше обострило ситуацию. Константин чувствовал, что его исчезновение прямо связано со всей этой запутанной историей, участником которой стал он сам.
И это сильно его беспокоило. Он ясно ощущал силу противостоящей Воловику политической группировки. Странное исчезновение Генриха Львовича сильно попахивало заказным убийством, хотя никаких намеков на это в СМИ не прозвучало.
Такое предположение сделал сам Константин. И это еще сильнее подогревало его желание разобраться в ситуации. Если убрали Воловика…
Что стоит людям, которые это сделали, убрать и Константина, а вместе с ним и Маргариту?
Сев за столик в открытом кафе, Константин достал из кармана два узких и длинных конверта и вытащил из каждого по листу бумаги.
Две фамилии, две краткие характеристики деловых и человеческих качеств, две краткие биографии и, наконец, два адреса.
Вот это и нужно Константину. Эти люди наверняка в курсе всей интриги, в которой они должны принимать самое активное участие. Константин найдет их и узнает полную правду.
Первый — управляющий «Импорт-банком», прочно держащимся в десятке крупнейших московских банков, Олег Кабанов, молодой, но уже достаточно опытный в банковском бизнесе человек. За его плечами работа в крупнейших банках России, естественно из той группы, которая контролировалась Воловиком, успешно проведенные операции на рынке ГКО, работа экспертом в парламентском бюджетном комитете.
Константин сразу понял, что встретиться с ним не очень-то просто. Его наверняка охраняют, а Константину уже смертельно надоели и стрельба, и драки, и погони с преследованиями.
Впрочем, в досье указан номер мобильного телефона Олега Кабанова. Это значительно облегчает дело.
Константин тут же решил позвонить ему.
Сначала он выслушал вежливый отказ в просьбе встретиться с ним. Но тут же прозвонил снова и прежде, чем Кабанов успел вновь сослаться на свою занятость и отказаться от встречи, сказал:
— У меня есть поручение лично для вас, — и, не дав своему собеседнику возмутиться, добавил:
— От Генриха Львовича…
— Вы знаете, где он? — тут же перебил его Кабанов. — Где?
Константин медленно покачал головой, словно его собеседник мог его увидеть.
— Не знаю, — ответил он. — Но поручение для вас у меня все же есть. Как я могу вас увидеть?
— Через час в «Импорт-банке», — ответил Кабанов. — Охрану я предупрежу.
Через час Константин уже сидел в глубоком кожаном кресле напротив расположившегося в точно таком же кресле Олега Кабанова. На низком столике между ними стояли перед каждым по бутылке лимонной «Перье», пепельница, лежала зипповская зажигалка и пачка «Парламента».
— Вы должны, конечно, знать, что Генрих Львович сделал на вас самую серьезную ставку, — первым заговорил Константин.
— Мы с вами находимся в неравных условиях, — осторожно сказал Кабанов. — Вы знаете, кто я, я же о вас ничего не знаю.
Не хотите представиться?
— Не хочу, — отрезал Константин. — Я пришел не в вежливости с вами состязаться и не биографию свою вам рассказывать. Обойдетесь и без подробностей моей жизни. Я всего лишь сообщаю вам, что мне, так же, вероятно, как и вам, известны намерения Генриха Львовича Воловика, касающиеся вашей дальнейшей карьеры.
Олег Кабанов долго и пристально рассматривал Константина, который закурил и спокойно дымил сигаретой, дожидаясь, пока его собеседник решится наконец разговаривать с ним серьезно.
— Когда вы видели Генриха Львовича? — спросил наконец управляющий банком.
— Это не имеет значения, — возразил Константин. — Видел. И он передал мне вот это…
Он вытащил из кармана конверт и положил его на столик, рядом с пепельницей.
— Это письмо адресовано мне? — спросил осторожно Кабанов.
— Это не письмо, — ответил Константин. — Это моя верительная грамота, если можно так выразиться. Выданная мне самим Воловиком.
Он достал из конверта лист бумаги и положил его перед Кабановым.
— Посмотрите, прошу вас, — сказал он. — Может быть, это заставит вас мне поверить…
Кабанов взял в руку лист, взглянул на него — и похолодел. На листе было напечатано краткое досье на него, Олега Кабанова.
Содержало оно, помимо всего прочего, такие сведения, о которых мог знать только сам Воловик и больше никто. Например, о его бывшей связи с женой Воловика — Лилечкой. Это была семейная тайна Воловика, о которой знали только трое. И вот на этом листе бумаги, который протянул ему сидящий напротив человек, не пожелавший назвать себя, черным по белому написано: «В разное время состоял в интимных отношениях с…» Далее следует перечисление всех его бывших любовниц, и где-то в середине списка значится имя Лилии Симоновой. Именно такую фамилию она носила до того, как вышла замуж за Генриха Воловика.
Он же, Олег, и познакомил их. И Лилька сразу нацелилась на то, чтобы поменять его на Генриха. И поменяла. Правда, ничего путного из этого брака не вышло. Ни большой и крепкой любви, ни детей. Генриху вполне достаточно было одного наследника, от брака с первой женой. А Лильке ничего, кроме его денег, вообще не нужно было.
Когда Воловик в этом разобрался, было уже поздно — Лилька уже управляла его жизнью. И он, чтобы избавиться от нее, отправил ее в Италию, разрешив ей купить там на свое имя старинный дворец.
Кажется, она и в самом деле что-то такое средневековое купила в Венеции.
Генрих Львович терпеть не мог никаких сплетен о его личной жизни и поэтому позаботился о том, чтобы прочно и навсегда забылся тот факт, что Лилечка Симонова, до того как выйти за него замуж, была любовницей одного из его подчиненных.
— Я не понимаю, — сказал Олег Кабанов. — Откуда все это у вас?
— Эту информацию мне передал Генрих Львович, — ответил Константин. — И просил на словах передать вам, что вы должны быть готовы к новой должности.
Кабанов смотрел на Константина молча, и тот никак не мог понять его реакции.
— Генрих Львович просил, кстати, поинтересоваться, вы не забыли, о какой должности идет речь? — спросил Константин.
— Председатель Центробанка, — ответил машинально Кабанов, но тут же спохватился и спросил:
