Константин согласно кивнул и, проводив бригадира до крыльца, опустился на лавку. Ждал он недолго, но тем не менее успел устать от этого ожидания. Наверное, потому что за это время не открыл для себя ничего нового. Просторный двор, как и прежде, пустовал. Лишь несколько человек незаметно прошмыгнуло от заводского корпуса к складам да мимо пронесся какой-то хмырь с папкой. Единственным, что хоть как-то скрасило ожидание, было появление в открытом окне второго этажа круглолицей светловолосой девушки. Наверняка она появилась там не случайно, а для того, чтобы посмотреть на него. Вот только взгляд ее был каким-то странным – слишком уж грустным и жалостливым.
«Родная, это не похороны», – хотел было бросить ей Константин, но лишь улыбнулся и дружелюбно помахал рукой.
Смутившись, блондинка исчезла и больше не показывалась.
– Короче, так, – долетел до Константина голос вынырнувшего из распахнувшейся двери бригадира. – Жить будешь, как и все рабочие, на территории завода. Завтрак в полвосьмого, обед в два, ужин в восемь. Не опаздывай. Иначе останешься без хавки.
– А сигареты? – уточнил Константин. – Мои уже заканчиваются.
– Сигареты, спецодежду, банные принадлежности – все завтра получишь на складе. Теперь пошли. – Он жестом приказал следовать за собой и зашагал в направлении главного производственного корпуса. – До конца смены осталось не больше двух часов. Чего уже дергаться? На работу выйдешь завтра утром. Пока будешь на подхвате, а через неделю определим на постоянное место.
– А сейчас куда? – полюбопытствовал Константин.
– Отведу тебя в барак для рабочих. С этого момента твоя прописка там. Привыкай потихоньку, осваивайся. С земляками пообщайся. Есть у нас парочка украинцев. Хорошие ребята. Работящие. Заодно и в курс дела введут. – Не притормаживая у корпуса, он прошел к воротам, разделявшим надвое протянувшийся от главного цеха до складов забор. Толкнув врезанную в ворота дверцу, приглашающе кивнул: – Проходи. Теперь это твой дом.
Зайдя вслед за Константином, он пальцем поманил к себе слонявшегося у крыльца барака пожилого мужчину лет шестидесяти, пояснив при этом:
– Наш вечный дежурный по лагерю Прохор. Пару лет назад взяли на работу, а на следующий день выяснилось, что у него радикулит. Да еще какой! Весной и осенью приступы через каждый час. Вдобавок – немой. Я до сих пор не знаю, как его на самом деле зовут. Ну да черт с ним. Вначале хотели выкинуть, но потом жалко стало. Вот пристроили. Худо-бедно, но свой хлеб отрабатывает.
– Слышь, Прохор! – прокричал прямо в ухо подошедшему бригадир. – Это новенький! – он ткнул пальцем в грудь Константину. – Покажешь ему койку, туалет, умывальник! Уяснил?
Прохор понимающе закивал.
– Молодец! – Бригадир повернулся к Константину: – В остальном разберешься без меня. – На мгновение он задумался. – Что еще не сказал?.. Ах да! Подъем в семь. Отбой в десять. Короче, как в армии. Но, думаю, привыкнешь.
* * *
Бригадир не зря сравнил местные порядки с армейскими. Ровные ряды кроватей и тумбочек, одинаково синие одеяла и зарешеченные окна напоминали казарму. Естественно, привыкать к такой жизни Константин не собирался. Ему нужно было всего лишь где-то перекантоваться до утра. Так уж лучше в бараке, чем в лесу! Здесь и кровать, и одеяло, да и общество какое-никакое.
Но если по поводу кровати и одеяла его надежды оправдались, то с обществом дела обстояли несколько сложнее. Те несколько человек, которых он застал в бараке, встретили его полным безразличием. Лишь бородатый рыжий мужичонка, сидевший неподалеку и накладывавший латки на штаны, мельком поинтересовался, как зовут и откуда родом, но, уколов иголкой палец, тут же позабыл о Константине.
Через час стало чуть повеселее – закончилась смена, и в казарму потянулся рабочий народ. Незнакомые уставшие лица словно в калейдоскопе сменяли одно другое. Кто-то из рабочих, заметив в бараке новобранца, приветственно кивнул, кто-то молча прошел мимо. Но вошедшего последним худощавого черноволосого мужчину Константин узнал сразу и, хотя тот даже не повернул головы, искренне обрадовался его появлению в этом сыром, затхлом бараке.
«Да это же Деготь!»
Первым желанием было броситься навстречу, «дать краба» давнему армейскому другу и по-братски обняться, но он сдержал этот порыв. Почему? Смутил потухший, ничего не выражающий взгляд из-под густых бровей и холодное неприступное выражение на его лице. Слишком уж не похож был этот человек на того, каким прежде знал его Константин, – весельчака и балагура с маленькими, всегда улыбающимися глазами-вишнями. Но это, без сомнения, был он – Павел Дегтяренко. Тот самый Деготь, некогда бескомпромиссный и отчаянный парень, готовый идти в огонь и воду ради спасения своих боевых товарищей.
«Жестокая все-таки вещь – время. Ломает людей беспощадно, – с досадой подумал Константин, продолжая наблюдать за Дегтем. – Но ведь там, в Афгане… – Он мотнул головой, как бы пытаясь освободиться от внезапно нахлынувших воспоминаний. – Боже, как давно все это было!»
…В последний раз они виделись в госпитале под Кабулом, в июне восемьдесят шестого. Но прежде был бой…
Моторизованная бригада, в которой служил Дегтяренко, попала в горах под обстрел. В общем-то ситуация сложилась банальная, и обычно она разрешалась направлением в район перестрелки боевых вертолетов. Но в этот раз дело осложнялось внезапно разыгравшейся песчаной бурей. Оставалось одно – двинуть на помощь броню. Но прежде вперед для выяснения численности атакующих был отправлен разведывательный спецотряд, в числе бойцов которого оказался и он, Костя Панфилов.
Когда до попавшей в котел бригады оставалось всего-то ничего – из-за горы уже был слышен треск автоматных очередей, – моджахеды ударили в спину разведчикам. Десятерых потеряли сразу – не прошло и минуты. Уцелевшие заняли оборону за разбросанными по склону каменными глыбами и открыли ответный огонь.
Теперь бой шел по обе стороны горы. С одной велся шквальный огонь по моторизованной бригаде, с другой – добивали остатки разведотряда. Моджахеды наверняка добились бы своего, если бы наши ребята по обе стороны горы вдруг не почувствовали, что нужны друг другу. И хотя логичнее было двинуться в противоположные стороны, где противник не успел еще как следует укрепиться, но и отряд, и бригада, не сговариваясь, рванули навстречу друг другу.
И этот порыв был настолько отчаянным, что моджахеды, не сдержав натиска, отступили на соседние склоны. Из спецотряда в живых осталось только пятеро, человек двадцать уцелело из бригады, кольцо оказалось еще плотнее, но встретившиеся бойцы чувствовали себя так, словно одержали самую большую и самую важную в своей жизни победу.
Вот тогда-то и встретились Костя Панфилов и Павел Дегтяренко. За одним валуном, прикрывая друг другу спины. Бой продолжался еще сутки. Когда же боеприпасы иссякли, все, кто еще мог двигаться, обвязались гранатами и замерли в томительном ожидании того момента, когда кольцо вокруг них сомкнется… Но «черные акулы» вынырнули из-за гор раньше, чем моджахеды успели довершить начатое.
