Впрочем, чего было ожидать от журналистки, работающей в таком издании, как «Свобода»? Грязная газетенка, рассчитанная на электорат. Иногда, правда, попадались забавные статейки, написанные остро, зло, вызывающе. Если это не касалось непосредственно Бушенкова, он хохотал над ними, как ребенок. Но стоило какому-нибудь журналисту «пройтись» по его родному ведомству, у него тут же портилось настроение. Как все «великие полководцы», он был донельзя тщеславен.
– Свидетели утверждают, что в тот момент, когда в машину подсел Панфилов, за рулем находилась молодая женщина… – тем временем продолжил Аринин. – Ее описание совпадает с описанием внешности Томашевской.
– Она что, знакома с Панфиловым? – Бушенков уставился на своего подчиненного с нескрываемым удивлением. – Или москвич забрался в первую попавшуюся тачку и, угрожая оружием, заставил Томашевскую увезти его подальше от гостиницы?
– На стечение обстоятельств это никак не тянет.
– У нас есть что-нибудь на Томашевскую?
Присев к столу, Аринин открыл черную кожаную папку и принялся перебирать лежавшие в ней листки.
– Я принес досье. Некоторые сведения устарели, но общая картина от этого не меняется… Итак, Томашевская Евгения Ивановна. Двадцать девять лет. Не замужем. Окончила отделение журналистики государственного университета… Родители вполне обеспеченные люди. Отец – известный сценарист. Мать – в прошлом учительница русского языка и литературы, теперь – домохозяйка. Бойфренд Томашевской, некий Олег Коваленок, работает в частной компьютерной фирме…
Бушенков непроизвольно скривился.
– Что за западный сленг – «бойфренд»? Скажи проще – сожитель. Или любовник…
– Они не живут вместе. Просто встречаются.
– Давно?
– Года два. Коваленок был женат, но это, пожалуй, его единственный недостаток. Спокоен, уравновешен, политикой не интересуется. Наркотой не балуется, к спиртному равнодушен. А вот у самой Томашевской пять лет назад были серьезные проблемы с алкоголем. Она даже лечилась в частной клинике у Сайкова… Но в данный момент вроде бы все в норме… Теперь что касается непосредственно вас, Всеволод Сергеевич. Вы в курсе, что Томашевская давно и упорно копает под наш отдел?
– Под наш отдел все копают, – усмехнулся Бушенков. – Работа у них такая… Да и западные инвестиции надо отрабатывать!
То, что возглавляемый им отдел давно стал «лакомым кусочком» для независимых журналистов, не было для него секретом. Чего только не предпринимали наглые папарацци – пытались подкупить обслуживающий персонал особого отдела, устанавливали наблюдение за сыном Бушенкова… Усердие журналистов пресекалось весьма банально – излишне инициативных подлавливали в подъезде и жестоко избивали. Доказать, что это дело рук работников КГБ, было невозможно. А если кто-нибудь из пострадавших пытался возобновить свое расследование, это бумерангом сказывалось на его близких.
С иностранными журналистами поступали еще проще: в самый неподходящий момент в их номере (или снимаемой квартире) производился обыск. Естественно, с санкции прокурора, выданной на основании показаний какого-нибудь Попкина. Естественно, что в квартире (или номере) из какого-нибудь укромного места на глазах у понятых изымалась парочка пакетиков с героином. Журналисту предлагалось либо в двадцать четыре часа покинуть страну, либо стать подозреваемым номер один в деле о распространении наркотиков. Все в основном выбирали первый вариант…
– Да, копают все, – согласился Аринин. – Но никому из журналистов не удавалось подобраться к нам так близко, как Томашевской… – Он положил на стол Бушенкова дискету. – Сегодня ночью в редакции газеты «Свобода» был произведен обыск. Статья, записанная на эту дискету, должна была быть в пятничном номере… Подозреваю, что ее написала Томашевская… Очень похоже на ее стиль.
Хмыкнув, Бушенков вставил дискету в дисковод и, вооружившись мышкой, переписал информацию на винчестер своего компьютера. Открыл нужный файл и углубился в чтение. Статья, которую принес Аринин, называлась «Легион смерти». Автор, не скупясь на эпитеты, рассказывал о секретном отделе КГБ, созданном исключительно для того, чтобы заниматься ликвидацией инакомыслящих. Упоминался в статье и сам полковник – его называли «исчадьем ада». А также перечислялись все те, кто считался пропавшими без вести, – журналисты, политики, бизнесмены, бывшие чиновники, которые в свое время имели глупость покритиковать нынешний режим. Особое внимание уделялось смерти Михася Корнея. Автор утверждал, что Корней скончался не от сердечного приступа, а от удушения и что в его ликвидации непосредственное участие принимали «легионеры». В конце статьи было обещано, что в следующем номере выйдет продолжение – интервью с очевидцем произошедшего, неким москвичом Константином П.
– Ты уверен, что это написала Томашевская? – не отрываясь от монитора, спросил Бушенков.
– Ее стиль.
– А очевидец, по-видимому, Панфилов?
– Похоже на то…
– Черт подери! – Бушенков нервно хрустнул пальцами. – Если Томашевская продаст этот материал за рубеж, у нас возникнут проблемы… Это здесь мы можем прикрыть их мерзкую газетенку, а западным и российским каналам ведь рот не заткнешь… У них там, понимаешь, демократия!.. – Он на мгновение задумался, а затем решительно заявил: – Надо найти Панфилова как можно скорее и ликвидировать. Ясно?
– Яснее не бывает. Но вы же читали его досье, присланное из Москвы?
– Читал… Ну и что?
– У Панфилова огромный опыт борьбы со спецслужбами.
– Ты что, сомневаешься в своих возможностях? – удивился Бушенков. – Да у тебя, капитан, светлая голова – придумаешь что-нибудь! Первый раз, что ли?.. Только московских комитетчиков подключать не надо. Он нужен им живым, а нас это не устраивает. Не дай бог, болтанет, что у нас тут делается, вовек не отмоешься. Они, правда, обычно не влезают в наши дела, но подстраховаться не помешает. Корней, как-никак, фигура в политике заметная. Кое-кто из российских депутатов ходил у него в дружках. Бучу могут поднять, как не фиг на фиг. Так что трясти перед всем миром грязным бельем нам не с руки… – Он в упор посмотрел на Аринина. – Как думаешь, какого черта этот Жиган к нам приехал?.. Раньше я думал, что это москвичи нас так проверяют. Теперь вижу, что ошибался… Есть какие-нибудь соображения?
– Пока никаких.
Неизвестно по какой причине, но Бушенков взорвался:
– А должны быть! Для чего я тебя здесь держу? Чтобы ты версии выдвигал… Прошло двое суток с тех пор, как Жиган впервые засветился на Краснозвездной, а ты все еще телишься… Как он мог узнать, что именно там будут ликвидировать Корнея? Только не говори мне про случайное стечение обстоятельств!
Аринин нервно дернул подбородком, и Бушенков догадался, что именно эту фразу капитан и собирался произнести.
«Нет, случайностью тут и не пахнет… – подумал он. – Хотя, может, я все раздуваю?.. Вдруг Жиган приехал в Минск к кому-нибудь в гости?.. Перепутал адрес или сунулся не в ту дверь…»
