В данный момент это, конечно, было очень гипотетическое предположение; вряд ли он когда-нибудь еще увидит Мэви.
Солнце било прямо в глаза. Ваун еле шел. Наверное, он потерял много крови, а может, все силы отнимает боль. Интересно, что сейчас поддерживало его злость? Гордость? Скорее всего стыд — легко блистать среди рэндомов, но попытавшись сразиться с равными, он полностью провалился.
Он уже давно миновал первую группу пиподов, теперь впереди показались следующие, так что он уже почти добрался до второй рощи. Это значит, что взлетная полоса близка. Он выиграет, даже если это будет стоить ему жизни…
Ваун поплелся вверх на крутой холмик с каменистой вершиной, упал на колени и последнюю часть пути преодолел вниз головой. В конце концов он лег и пополз, задыхаясь и испытывая тошноту от боли в ребрах. Они болели так сильно, что другие болячки не чувствовались. Здесь ему нельзя лежать долго, иначе он уже никогда не встанет на ноги.
Смотреть против солнца было сложно.
Пиподы заполонили почти всю дорогу к полосе. И… проклятие!.. окружали ангар. Не меньше дюжины кустов, насколько он мог отсюда видеть. Значит, Фейрн пропала. Чувство вины ослабло, когда он увидел это. Он никак не мог провести Фейрн или Клинка здесь без генератора шумов.
Так что все лежит на нем, и все его усилия спасти двух людей были бессмысленны. Он мог бы запросто уйти ночью из улья. И сам мог бы избежать всего этого! Его раны заболели сильнее, когда он задумался об этом. Братья рациональны, они не романтические идиоты — спасатели девочек.
Он посмотрел на север. Пиподы, как мухи, роились повсюду.
И среди них братья.
По меньшей мере дюжина точек двигалась слишком быстро, чтобы быть пасущимися пиподами. Братья, пересекающие широкий плоский луг. Бегущие со всех ног. Им пока дальше, чем ему, но они движутся гораздо быстрее. Через несколько минут они будут… Джошуаль Кранц!
Проиграл! Побежден!
Прямо перед бегущими оставался последний подъем, и сверху они будут иметь прекрасный обзор ангара и взлетной полосы. Они легко смогут подстрелить его, когда он там появится. Или просто сжечь торчи. Они могут выиграть гонку, даже не добегая до финиша!
Когда Братство заберется на гору, игра будет проиграна. Никаких поселений дикой расы поблизости не было.
Проиграл!
Вауну хотелось расплакаться. Чувство поражения. Он ненавидел себя за то, что предал улей, да, но еще более невыносима была мысль о том, что он подвел другую сторону из-за элементарной некомпетентности. Чувствовать себя дураком было куда неприятнее, чем чувствовать себя предателем. Холод пронизывал его кости, отчаяние — душу. Боль и истощение грызли его мозг, он чувствовал себя умирающим, коченеющим на обледенелых скалах Кохэба.
Теперь у рэндомов не осталось надежды. Приближается Q-корабль, и когда он ударит, братья еще и пиподов спустят, усугубив хаос. Катастрофа.
Аркадия была очень близко к Хайпорту.
И в Аркадии водились пиподы — это вдвойне опасно.
Чириканье!
Ваун поднял с холодных камней голову и посмотрел вниз со склона. Пиподы.
Много пиподов.
Он вспомнил Нивела. Никому не нужный крестьянин-калека…
Если бы Ваун мог как-нибудь увести пиподов подальше от ангара, то у Фейрн еще оставался шанс убежать.
Он вздрогнул: вот уж действительно сумасшедшая идея.
Самоубийственная идея. Он спровоцирует одного из пиподов, на него бросятся все остальные, а тут их сотни. Более того, они пойдут и на Фейрн также. Беспорядок подскажет братьям его местонахождение. Безумие.
С другой стороны…
Пиподы, похоже, без труда отличали рэндома от брата. Тот, что убил Нивела, пробежал мимо Вауна, сидящего в канаве, а это было за многие годы до того, как кто-то попытался их обучить. Если брат вдруг станет опасен… что тогда? Они набросятся на единственного брата и по-прежнему не будут обращать внимания на остальных? Конечно, это маловероятно. Если один из братьев — плохой, разве остальные хороши? Насколько они сообразительны?
Это зависит от того, как много их на связи, — примерно так говорил Тэн.
Ну, вокруг этого холма их больше, чем он видел за всю свою жизнь.
И если брат и рэндом такие разные, то эти звери, может быть, тогда вообще не будут трогать рэндома.
Неизвестно, но больше ему ничего не оставалось.
— Фейрн! — прошептал он. — О, Фейрн! Надеюсь, это не испортит все хорошее, что я сделал, малышка. Если испортит, мне будет очень жаль. Если нет, тогда у тебя может появиться шанс.
Ей теперь нечего терять.
Он, превозмогая боль, встал на колени и уставился на ближайших пиподов. Он вспомнил крики Нивела, и по телу побежали мурашки. Он мысленно сделал для себя пометку: сохранить заряд в ружье для себя.
Братья на севере уже почти пересекли луг. Нет смысла ждать, пока они начнут карабкаться вверх по склону.
Если Нивелу хватило смелости, то хватит и ему.
Ваун установил такую мощность Джайенткиллера, которая ослепляла человека на любом расстоянии, но при этом лишь обжигала, не нанося серьезных ран. Он сомневался, что это может повредить пиподам, но могло им досадить.
Он попробовал на ближайшей паре: да, это им очень не понравилось. Они забились, будто бы он ударил их электрическим током, их челюсти, мандибулы и псевдоконечности бешено застучали и захрустели. Из ленивых собирателей камней они превратились в разъяренных дервишей, бегущих никуда — вращающихся на месте, не способных определить, откуда на них напали.
Маловато будет. Ваун начал обстреливать рощу наугад.
Чириканье!!!
Они нашли его. Они пошли к нему, и установленный уровень мощности уже не мог их сдержать. Ваун едва успел переключиться, прежде чем дюжина взобралась на холмик. Он сжег их зеленым огнем. Они вспыхнули оранжевым. Некоторые покатились по склону вниз; большая часть осталась на месте, горя и потрескивая. Остальные продолжали приближаться со всех сторон. Ваун встал на колени, потом в полный рост, он стрелял почти без перерыва. Какие же они быстрые! Через несколько минут перед ним образовалась пылающая изгородь, что стало в некотором роде защитой, но они были достаточно догадливы — или достаточно многочисленны чтобы обходить ее.
Скоро Ваун уже задыхался, кашлял и плакал в едком белом дыму. Жар горящих пиподов бессердечно вылизывал уже полученные им до этого ожоги. Он начал войну и был в самой ее гуще. Он начал задыхаться.
Потом, во время короткой передышки, Ваун услышал далекую стрельбу. В клубах дыма он разглядел зеленые вспышки на севере и белые клубы, поднимающиеся в небо из голубого фарфора.
Он громко засмеялся. Он сделал это! Он разбудил Великого Пипода и спустил его на Братство, как цепного пса!
