– За ней, – скомандовал Жулик.
Глава 14
Гена Зацаренный придумал план, как сделаться богатым. Основой этого плана стала фраза Ермошиной, как бы невзначай высказанная в ночном клубе: «Эдика по жизни только ротвейлер интересует. Да дочь. Очень уж за своей Танькой ссыт!..»
Пьяный треп малолетней минетчицы неожиданно обнажил уязвимые места Голенкова. И Цаца сразу же понял, что следует предпринять.
Естественно, Зацаренный не собирался связываться с ротвейлером: этих четвероногих друзей мусоров он невзлюбил еще с «малолетки». Да и в системе голенковских ценностей пес наверняка стоял под вторым номером… А вот красавица-дочь выглядела такой наживкой, на которую богатенький папик клюнул бы наверняка.
Таню, по мнению Цацы, следовало грамотно выкрасть, выждать несколько дней, после чего зарядить отчаявшемуся родителю отступного. Дабы Голенков не ломанулся в ментуру, требовалось грамотно промести пургу: мол, мы-то в курсе, откуда у тебя царские червонцы. Грохнул небось какую-то бабку, у которой клад был в подвале зарыт, вот кровью-то штаны и заляпал… Так что заявишь – себе хуже сделаешь!
План этот выглядел безукоризненно только на первый взгляд. При детальном рассмотрении он обнаруживал несколько серьезных изъянов.
Во-первых, Зацаренный не знал, откуда у бывшего мусора золотые монеты. Об их происхождении и количестве можно было только догадываться. Так что истинная платежеспособность Голенкова оставалась неизвестной. Во-вторых – и это самое главное! – директор «Находки» даже в страшном сне не мог представить, что сделает с ним Дядя Ваня за такую самодеятельность… Ведь «смотрящий» тоже заинтересовался источником обогащения бывшего опера!
Ушлый ум Цацы, однако, мгновенно отыскал нужное решение. Просчитав ситуацию в деталях, он понял, как грамотно развести рамсы краями.
То, что Эдик запросто носил в кармане несколько десятков червонцев, наталкивало на мысль: такого «рыжья» у него предостаточно. А может, и не только «рыжья». Следовательно, директора «Золотого дракона» можно было загружать по максимуму – не меньше чем в пятьдесят тысяч долларов (фантазия провинциального мачо не простиралась далее этой суммы). А уж потом, в процессе торговли, потихоньку уменьшать откупные…
Для Михалюка же (а на всякий случай – и мусоров) можно было организовать убойное алиби. Действовать следовало, конечно же, не от себя. Мало ли в городе гастролеров из соседних областей?! Те же кавказцы… Так почему бы кому-то из них не узнать про голенковские червонцы? Источником такого знания вполне могла стать Мандавошка: ее профессия предполагала самые разнообразные контакты, а любовь к дармовой выпивке провоцировала на неосмотрительную болтливость. А уж в том, что малолетняя проститутка в случае чего не сдаст его Голенкову, Цаца не сомневался; займись похищением милиция – Лида непременно пойдет «паровозом».
Зацаренный был человеком быстрых решений: возникшие планы должны были реализовываться безотлагательно. Организация алиби стояла в этих планах под первым пунктом. Игорю Мамрину и Лиде Ермошиной в будущем алиби отводилась ударная роль.
Созвонившись с базарной проституткой, Гена предложил ей встретиться и побазарить за жизнь.
– А я Эдика еще не видела, – призналась Лида, прекрасно помнившая о своем обещании «стать глазами и ушами» директора охранной фирмы.
– Да ладно тебе! Я с тобой не о делах хочу перетереть. Просто так посидеть. За жизнь побазарить. Я ведь твой бойфренд, правда?
Польщенная малолетка не могла отказаться от заманчивого предложения. На встречу она примчалась в какие-то четверть часа.
Гена повел себя настоящим джентльменом. С ветерком прокатил Ермошину на «Кадиллаке». Завез в дорогой бар и угостил настоящим мартини. Напомнил о своем обещании посодействовать Лиде стать владелицей «беломраморного особняка» старухи Сазоновой. Благородно отказался от предложения перепихнуться прямо в машине: мол, ты все-таки на восьмом месяце, мало ли что…
– Лидка, а давай как-нибудь на природе погуляем! – вкрадчиво предложил Цаца, когда малолетка наконец исчерпала запас удовольствий.
– Давай! Хоть сегодня!
– Сегодня не могу… – опечалился Гена. – Дела. А вот завтра свободен. Хорошо? Где-то после четырех. На Бобровице. Идет?
– Мне малого из садика забирать, – вздохнула Ермошина.
– Ты же говорила, что твоя подруга… Танька его иногда забирает! – вкрадчиво напомнил Зацаренный. – Кстати, а во сколько?
– Завтра у нас что? Вторник? Ровно в шесть вечера.
– Это какой садик? За магазином «Силуэт»? – воткнулся ненавязчивый вопрос.
– Ну да… Еще я когда-то в него ходила.
– Обожди, обожди… Это за «Силуэтом» аллейка такая между гаражами и частным сектором, потом пустырь… Этот садик?
– Ну да. Там еще пункт приема стеклотары.
– Вот и хорошо. Возьми двух блядей, а мы с Зондером вас в четыре заберем. У тебя есть знакомые бляди?
– Да у меня почти все знакомые – бляди!
– Короче, все, тема закрыта. С тебя подруги, с меня бухло и закуска. В четыре ровно. Держу базар.
Высадив Лиду у «Рюмочной», Гена прямо из машины позвонил Мамрину. Зондер всегда отличался сексуальной озабоченностью, и предложение погулять с девчонками действовало на него как на кота валерьянка.
– Игорек, есть две мясные телки, – азартно сообщил Цаца, даже не поздоровавшись. – Ты завтра в четыре свободен? На природу поедем. К речке, на Бобровицу. Че в такую жару по хатам сидеть?
– А че хоть за телки? – оживился собеседник. – Не венерические?
– Да нет! Помнишь, я недавно кобылу в «Находку» приводил? Ну, с голенковскими червонцами… Так я ей бартер зарядил: с нас – бухло и закуска, а она лучших подруг проставляет.
Предложение Зацаренного пришлось Зондеру по душе. А это означало, что половину задуманного можно было считать исполненной.
План по созданию алиби сводился к следующему. Дружеская попойка на речном берегу предполагает множество развлечений, в том числе и принятие водных процедур. Речка в районе Бобровицы неширокая, течение спокойное. Где-то в половине шестого, когда подогретая спиртным компания разбредется по кустикам, Гена пойдет купаться. Пять минут – чтобы переплыть речку. Три минуты – чтобы переодеться в сухое и сесть за руль предварительно пригнанной тачки. Пять минут – чтобы доехать до детского садика за магазином «Силуэт». Десять минут, чтобы без шума завлечь Таню в машину, дать по голове, вколоть в вену укол против всех желаний организма и завезти на загодя снятую хату. Вернуться обратно, переплыть на тот берег и засветиться перед компанией – еще минут пятнадцать. Получасовое отсутствие всегда можно объяснить судорогой или встречей со случайным знакомым. Отряд не заметит потери бойца: у пьяных свой отсчет времени, да и развлечений у Зондера будет выше крыши.
Зато в случае чего Гена всегда сможет демонстрировать и «смотрящему», и ментам благородное негодование: мол, ничего не знаю, весь вечер гужевался с подругами, вон, и Игорек это подтвердит…
