Выйдя из здания аэропорта, она поймала такси и попросила водителя отвезти ее в больницу Святого Патрика, находящуюся на юго-западной окраине города. Таксист-китаец с удивлением посмотрел на нее, но молча выполнил ее просьбу.
Кондиционер в такси был включен на полную мощность, и, когда они подъехали к старому мрачному зданию больницы, Элеонор, одетую в шорты и невесомую майку, уже немного знобило. Попросив таксиста подождать, она прошла в приемный покой.
За широкой белой стойкой сидела, уткнувшись в компьютер, толстая филиппинка. Одета она была в какую-то странную униформу, нечто среднее между одеждой монахини и обычным больничным халатом. Халат был узким, с довольно низким вырезом, так что объемистые формы сестры лезли, откуда только можно. Элеонор не могла сдержать улыбку при виде этой пародии на монахиню.
– Простите! Не могли бы вы мне помочь? – спросила она толстушку.
– Да-да. Все, что в моих силах, – улыбнулась ей сестра и встала со стула.
Элеонор увидела, что она не просто толстая, она квадратная, что в высоту, что в ширину, однако это не мешало ей двигаться довольно проворно при ее габаритах, даже изящно.
– Вы знаете, я разыскиваю моего друга. Он американец Джон Смит. Вот его фотография, посмотрите, пожалуйста, – сказала Элеонор, протягивая толстушке фотографию Алекса.
Сестра взяла фото и долго с интересом изучала его.
– Красавец-мужчина! Вам повезло, у вас очень интересный друг, такого я бы тоже разыскивала, – сказала сестра и посмотрела на Элеонор с заговорщицкой улыбкой, будто говоря – знаю я, что это за друг.
– Скажите, он не поступал к вам в больницу в ближайшие дни? – спросила ее Элеонор и описала предположительные симптомы, с которыми должен был поступить в больницу ее друг.
Толстушка ответила сразу, не задумываясь:
– Нет, таких красавцев у нас отродясь не было. Уж я бы запомнила обязательно, будьте уверены. Уж не знаю, к счастью или нет, но не было у нас вашего друга.
– Вы все же посмотрите, – сказала Элеонор, указывая на компьютер, – может быть, не в ваше дежурство…
– Давайте посмотрим, – согласилась сестра, – но заранее могу вам сказать, что его у нас не было. Как, вы говорите, его зовут?
– Джон. Джон Смит.
– Да, не очень подходящее имя для такого видного парня, – как бы про себя сказала толстушка, ловко управляясь с клавиатурой. – Нет… вот видите, не было такого, – она немного развернула монитор так, чтобы Элеонор тоже могла видеть.
– Очень сожалею, мэм, что не смогла вам помочь, – с чувством произнесла сестра, видя разочарование на лице гостьи.
– Спасибо вам большое, извините, – поблагодарила сестру Элеонор и повернулась, чтобы уйти.
– Минуточку, мэм, постойте! Я кое-что вспомнила, возможно, это к делу не относится, но все же…
Элеонор повернулась к сестре-толстушке и ждала, что она скажет.
– Утром к доктору Кимберли приходил отец Антонио – наш местный священник, я случайно слышала их разговор. Только вы не подумайте чего, я не подслушивала, просто они разговаривали рядом с моим столом. Так вот, отец Антонио интересовался заболеванием с симптомами, которые вы только что описали. Вот я и подумала, возможно, вам стоит с ним поговорить. Его домик вниз по улице, в трех кварталах от нашей больницы, на правой стороне улицы, но он дома бывает редко, его проще найти в церкви.
– Спасибо вам. Я обязательно с ним встречусь, – поблагодарила сестру Элеонор и направилась к выходу.
– Храни вас господь, – прошептала сестра ей вслед. Девушка ей явно понравилась, если она найдет своего парня, они будут очень красивой парой.
Элеонор решила посетить храм, тем более, что он был совсем рядом, и поговорить со священником, хотя понимала, что, скорее всего, он вряд ли сможет ей помочь.
«Поговорю со священником, возможно, он хоть что-то знает. Филиппины очень религиозная страна, здесь священник может знать больше полиции, вдруг и даст мне хоть какую-то зацепку. Если Алекс был здесь, а он наверняка здесь был, то должен был обратить на себя внимание: живут они общинно, каждый новый человек должен привлекать внимание. Ну а потом объеду оставшиеся больницы», – думала Элеонор, стоя в тени у входа в больницу.
В нескольких кварталах был виден шпиль старинного храма, как раз в той стороне, что и домик отца Антонио, если Элеонор правильно поняла объяснения сестры. Она решила отпустить такси и пройтись до храма пешком. Таксист взял деньги и уехал без особой охоты, работы, по всей видимости, в городе было немного, и он с удовольствием возил бы пассажирку хоть весь день, тем более такую симпатичную.
Элеонор пошла вниз по зеленой улице, вдоль ряда аккуратных небольших домиков, отделенных друг от друга маленькими, какими-то игрушечными заборчиками. Прохожих почти не было. Это была самая окраина города, улица шла вниз, потом немного поднималась и терялась в океане джунглей. Пейзаж был непривычный и какой-то нереальный. Квартал, по которому она шла, напоминал уснувший сказочный город, затерянный в джунглях.
Элеонор свернула направо и оказалась на небольшой площади, на которой стоял храм. На этой площади возле храма заканчивались или начинались, она не поняла, да это было и неважно, несколько улиц, идущих друг к другу под какими-то немыслимыми углами, и от этого площадь казалась изрезанно-угловатой. Элеонор, привыкшая к параллельно-перпендикулярному расположению улиц Вашингтона, Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, да и вообще американских городов, сразу обратила внимание на то, что планировка Котабато, если таковая вообще была, далека от строгой геометричности. Она подумала, что, наверное, на Филиппинах города не планировались изначально, а образовывались из срастания нескольких разрозненных поселений, как, собственно, и их столица. Ведь это не один город, а почти два десятка городов-спутников, образующих одну большую Манилу.
На площади чувствовалось оживление, бегали дети, работали несколько небольших лавчонок, не торопясь, шли по своим делам горожане, с доброжелательным интересом поглядывая на Элеонор, безошибочно признавая в ней приезжую. В одном из углов площади, в тени больших деревьев, названия которых она не знала, расположились несколько нипахат – уличные кафе-беседки. Возле них аппетитно пахло чем-то жарено-острым, и у Элеонор, давно нормально не евшей, аж слюнки потекли. Она решила перекусить, прежде чем отправиться в храм на встречу со священником. Она вошла в ближайшую беседку и уселась за крайний столик, с которого было удобно наблюдать за церковным входом. Кафе было пустым, если не считать молодой пары, сидевшей в противоположном углу и увлеченно о чем-то беседующей.
Подошла официантка, стройная женщина средних лет. На ее круглом, но приятном лице сияла извиняющаяся, застенчивая улыбка. Она поздоровалась и сообщила, что кафе только открылось, и она не может предложить гостье ничего, кроме синиганга или адобо. Что такое «адобо», Элеонор знала, это было самое популярное блюдо на Филиппинах – кусочки куриного филе, сваренные в страшно кислом соусе, и она поинтересовалась, что такое синиганг. Женщина добродушно объяснила, что это свинина, тушенная в кислом соусе с местными овощами, и уверила ее, что это очень вкусно. Элеонор поддалась на уговоры и заказала порцию синиганга, тем более что сейчас ей было не до кулинарных изысков.
