В дверь постучали.
– Обслуживание номеров! Можно?! – с этими словами в комнату вошла симпатичная мулатка в форменном передничке. Первым, что бросилось в глаза японскому агенту, была громадная грудь, туго обтянутая откровенно расстегнутой белой блузкой.
– Я только на минутку! Быстро приберу здесь, и все! – торопливо сказала девушка, вынимая из прикаченной с собой маленькой тележки кисть для сметания пыли. Японец сделал приглашающий жест рукой.
Горничная закрыла за собой двери и, мягко ступая по ковру, подошла к телевизору. Первым объектом ее уборки стала тумба, на которой стоял «ящик».
Став спиной к полулежащему в кровати мужчине, девушка неторопливыми движениями принялась смахивать несуществующую пыль, наклоняясь все ниже и ниже. Накамура, не обращавший поначалу на нее внимания, вдруг приметил, что юбка на горничной очень коротка и с каждым ее движением ползет все выше по крепким, чуть полноватым ногам. Девушка нагнулась еще, и мужчина отчетливо увидел, что нижнего белья она не носит. Словно почувствовав его заинтересованный взгляд, мулатка вдруг обернулась и смущенно захлопала ресницами.
– Простите, – пролепетала горничная, выпрямляясь и направляясь к его постели. – У вас такие мощные мышцы! Мне они так нравятся…
Пальчики кофейного цвета прикоснулись к верхней пуговице на блузке, которая мгновенно выскочила из петли, резко увеличив вырез, через который шикарная грудь пыталась выскочить наружу. Затем настала очередь следующей застежки, а потом еще одной. Когда горничная поравнялась с кроватью, две крупные упругие груди уже свободно колыхались, не прикрытые ничем, заставив японца жадно сглотнуть слюну.
В черных глазах мулатки горела неподдельная похоть. Погладив свои напряженные коричневые соски, она скользнула ладонями по гладкому животу вниз и легким движением освободилась от передника и юбки. Мужчина заерзал, почувствовав, что его организм готов к любовному приключению.
Грациозно ступая по постели на четвереньках, девица добралась до брючного ремня Накамуры и без труда справилась с застежкой. Цепкие пальцы стащили с японца одежду и принялись ласкать низ его живота. Накамура громко и часто засопел, почувствовав, что к рукам шалуньи присоединились ее горячие губы и ловкий язык.
Доведя японца почти до исступления, развратница уселась на него верхом и принялась двигаться, извиваясь и громко охая от удовольствия. Накамура зарычал от наслаждения, тиская ладонями упругое девичье тело.
…Двери с грохотом распахнулись.
– Лежать на месте и не двигаться! – заорали люди в полицейской форме, врываясь в номер. Обступив кровать со всех сторон, четверо копов взяли голую парочку на мушки своих автоматов, а пятый – офицер с реденькой бородкой – целился в японца из табельного револьвера.
Мулатка с визгом соскочила с Накамуры, стыдливо прикрывая свои прелести руками. Японцу, лежащему на спине, сделать то же самое не позволили черные жерла стволов, глядящих прямо на него.
– Не шевелиться! – повторил команду старший и для пущей убедительности щелкнул взводимым курком.
За его спиной возник тщедушный негр. Заметив сидящую на кровати обнаженную мулатку, он театрально закрыл лицо руками:
– Девочка моя! Что он с тобой сделал?
«Девочка» зарыдала в голос, размазывая по щекам тушь с ресниц:
– Папа! Папочка! Он заставил меня! Я не хотела!
Накамура презрительно скосил глаза в ее сторону.
– Как твое имя, мерзавец? – рявкнул на него офицер. Зная о нравах здешних блюстителей порядка, которым за стрельбу в подозреваемых при попытке к бегству или сопротивлении выдавались премии и недельный отпуск, агент не стал испытывать свою судьбу и покорно произнес:
– Ли Йонг Су, гражданин Республики Корея.
В это время тощий негр-отец уже протягивал главному копу свой паспорт и свидетельство о рождении дочери, заливаясь горестными слезами. Убедившись, что пышногрудой красотке, сидящей на кровати, на самом деле двенадцать, полицейский яростно забрызгал слюной:
– Ли Йонг, ты арестован за совращение малолетней девочки!
– Может, мы уладим этот вопрос мирно? – попытался улыбнуться Накамура, но тут же понял, что этот фокус не пройдет. Обреченно осознавая, что хмурые парни все равно откажутся, он все же предложил: – Я компенсирую и отцу, и вам любой ущерб. У меня для этого более чем достаточно средств, поверьте!
Темнокожий алкаш картинно вскинул руки к небу:
– Разве такой ущерб можно искупить деньгами? Это же позор на всю жизнь! Загубленное детство!
Полицейский был не менее красноречив. Яростно пнув по кровати шнурованным ботинком, он проскрежетал зубами:
– Заткнись, пес! И не пытайся сунуть мне свои грязные и вонючие деньги! А не то я с удовольствием всажу тебе пулю в затылок, а все мои ребята дружно подтвердят, что ты пытался бежать!
Болтающийся перед носом японского агента тяжелый пистолет лишний раз подтверждал серьезность намерений копа. Бородатый страж порядка еще раз крепко шарахнул ногой по кровати и плюнул на ковер:
– А теперь медленно вставай и прикрой свой срам штанами! Поедем в участок…
* * *
Стекло серой «Вольво», припаркованной чуть поодаль от входа в «Ла Форталеза», немного приоткрылось, когда из гостиницы вывели наскоро одетого японского агента со скованными за спиной руками и запихнули в полицейский фургон. Включив сирену, он тут же тронулся с места.
К приоткрытому окошку «Вольво» подбежал негр с испитым лицом и радостно протянул руку.
– Очень хочется получить обещанную вторую часть за молчание, – суетливо оглядываясь, заканючил он. – А еще не мешало бы накинуть за талантливо сыгранное представление. Я был неотразим…
– Верю, – оборвали его из салона авто. – Здесь учтены все твои заслуги.
В окне показалась стопка купюр. Не очень толстая, но вполне приличная. Получив обещанное вознаграждение, папаша-алкоголик готов был целовать руки щедрому сеньору.
– Если понадоблюсь еще – вы знаете, где меня найти! – приплясывая от восторга, просипел он. – В любое время дня и ночи я готов для вас на все, сеньор!
– Иди отсюда! – грубо отогнал его бородатый коп, подошедший к автомобилю Вертлужного.
– Спасибо, сеньор офицер! – Арсений Макарович не стал выходить из машины. Дождавшись, когда счастливый негр скроется из вида, он незаметно сунул в руку полицейского несколько крупных купюр. Тот спокойно спрятал деньги. – Сколько вы сможете его продержать? – спросил русский дипломат.
– До утра – точно.
Уверенность офицера очень импонировала Арсению Макаровичу.
– Кстати, есть информация, что обвинения в подобном преступлении вменяются этому типу и в России, откуда он удрал по поддельному паспорту! – добавил он, заводя двигатель.
