– Здесь что, миллион?
– Десять!!! – сияя от гордости, заявила супруга. – Да это еще цветочки! Ты погляди-ка, милый, где мы жить с тобой теперь будем!
Тут она достала из-за пазухи фотографию виллы и сунула ее в руки ошалевшему супругу. Тот с еще большим непониманием во взгляде уставился на цветную карточку с изображением трехэтажного дворца и яхты у пирса.
– Да с чего ты взяла… Откуда это все? – отчаявшись в чем-нибудь разобраться, возопил Остроумов. – Ты мне можешь нормально все объяснить или нет?
– Успокойся, дорогой! Успокойся! Все хорошо. Это наш домик во Флориде, куда мы сейчас и едем. Там тебе дадут свою лабораторию, деньги…
– Фло… Ку… куда?! – У изобретателя отвисла нижняя челюсть.
– В Америку, конечно, – радостно подтвердила его худшие опасения супруга. – В Соединенные Штаты!
Потрясенный новостью, инженер на мгновение онемел. Жена, видя его реакцию, поспешила уточнить:
– Ты же сам этого хотел, помнишь? Сам просил за мной машину прислать, чтобы я только самое необходимое собрала?
– Ду-у-ра! – только и смог выдавить Остроумов. В мозгу словно молния сверкнула. Они же в плену у американцев были! А потом им вкололи какую-то дрянь, от которой до сих пор в горле стоит привкус металлический. Значит, они так, да?! Против воли? Его, русского дворянина, на себя батрачить хотят заставить? Ну, они еще его не знают! Он им устроит!
– Да как ты могла подумать даже, что я Родину на их дворцы облезлые променяю? – заругался инженер. – Это ж надо! Родная жена заодно с янками погаными за моей спиной обо всем договаривается!
– Вань! Ванечка! – подвывала Людмила Федоровна, видя неистовство мужа. – Обманули они меня, сказали, что ты сам в Америку хочешь, только сказать мне не решаешься!
– И ты сразу же поверила? Ну дура баба, и все тут! Что еще скажешь!
Створка двери в каюту плавно отъехала в сторону. Это Алекс, разместившийся неподалеку, услышал отголоски семейной ссоры и решил заглянуть, чтобы справиться о здоровье, а заодно и предотвратить скандал.
– Вижу, вам, Иван Иванович, уже значительно лучше, – Бэр добродушно улыбался, наблюдая за семейной сценой. Дебоши на подлодке – вещь недопустимая, поэтому он простил себе это маленькое вмешательство в частную жизнь.
Рука Ивана Ивановича нащупала на прикроватном столике стеклянный стаканчик.
– Ах, это ты, сука? Разворачивай назад! Все равно на вас работать не стану!
С этими словами в голову «американцу» полетела стопка. Бэр еле успел увернуться. Мелкие осколки закаленного стекла брызнули в разные стороны, когда стопка ударилась в стенку.
– Зачем же так грубо, Иван Иванович! – пожурил его разведчик. – Покалечить ведь могли!
– А вас, гадов штатовских, не жалко! И так много развелось! Повсюду щупальца свои вонючие суете!
– Вот в этом я с вами полностью согласен. Внешняя политика Соединенных Штатов меня, как русского человека, тоже беспокоит!
– Ха! Тоже мне – русский! Слышал я от тебя уже байку эту! Зубы мне тут не заговаривай! Поворачивай свое корыто назад!
Из кубрика высунулись головы отдыхавших после вахты матросов:
– Чего дед шумит?
Алекс их успокил:
– Переживает сильно. Ничего, сейчас все уладим. Отдыхайте, ребята!
– Ты чего улаживать собрался? – не унимался Остроумов. – И слушать тебя, оборотня, не стану!
– А придется, уважаемый! – строго сказал разведчик, понижая тон и прикрывая за собой двери. – Люди отдыхают, им скоро опять работать, а вы шум поднимаете! Так что слушайте меня внимательно, уважаемый Иван Иванович! Подлодка эта – российская. И идет она не куда-нибудь, а в Россию, ясно? Так что и работать вам предложат на Родине, как вы и хотели. Или уже передумали?
– Да я-то не передумал! – воскликнул Остроумов. – Только к твоей хитрой роже у меня доверия все равно нету! Как пить дать, брешешь!
– Ах так? – Алекс решительно отворил двери. – Остается единственный выход…
Людмила Федоровна, сидевшая до этого как мышка, в страхе охнула, прикрыв рот ладонями.
– …идти к командиру и у него спросить, куда лодка направляется! – закончил свою мысль Бэр.
– Пойдем, – решительно заявил Остроумов и встал с кровати, слегка покачиваясь.
Миновав вместе с Алексом недлинный коридор, они остановились у одной из дверей. Бэр негромко постучал:
– Товарищ командир, разрешите?
Из каюты послышался зычный бас:
– Войдите!
Вслед за «американцем» изобретатель вошел в каюту капитана. Тот сидел за откидным столиком, на котором стоял граненый стакан в серебряном подстаканнике. Седовласый капитан первого ранга пил чай с долькой лимона.
Остроумов огляделся. Каюта была ненамного больше той, где разместили его с супругой. Только вот койка была в один ярус да на стене, над изголовьем, пришпилены этикетки от русской водки. Довольно много. Таким образом хозяин каюты отмечал для себя какие-то события.
– Что у вас? – спросил он, оценивающе глядя на нежданных гостей.
Алекс взглядом указал на своего спутника и пояснил суть своего визита:
– Господин Остроумов желает знать конечную цель нашего маршрута. Мне не верит. Опасается, что мы везем его в оплот империализма – Соединенные Штаты.
– Да ну? – удивился капитан. Обернулся, взял с полочки форменную фуражку с российским гербом на кокарде и надел себе на голову. – А так? Тоже не верите?
Остроумов неуверенно пожал плечами. Как-то все по-русски было в этой каюте. Капитан огорченно вздохнул и приказал:
– Присаживайтесь! Вон там возьмите банки – и к столу!
Агент помог изобретателю разобраться с непонятным словом, придвинув к столику два раздвижных табурета. Каперанг, еще раз вздохнув, открыл личный шкафчик и извлек оттуда три стакана и бутылку «Столичной» водки. Молча открутил крышку и наполнил стаканы. Сжав всей пятерней стеклянную тару с прозрачной жидкостью, он с легкой досадой обратился к изобретателю:
– Хотел откупорить, когда мы вас передадим на борт российского крейсера. Но вы же не верите, что мы русские. Пришлось не дожидаться.
С этими словами он чокнулся со всеми присутствующими и одним махом осушил свою порцию спиртного. Алекс, не моргнув глазом, последовал его примеру. Остался только изобретатель. Смешно шевеля ноздрями, он водил носом над стаканом.
– Это не коньяк, это – водка! Ее не нюхать надо, а пить, родимую!
– И-эх! – махнул рукой русский гений и опрокинул в себя выделенные ему сто граммов. Посидел, склонив голову набок, подумал. А потом внезапно просветлел: – А ведь и вправду домой едем! Россияне!
