– О поездке Круглова имели информацию всего четыре человека, причем двое из них – начальник спецотдела багдадского посольства и начальник спецотдела МИДа были уверены, что Круглов едет в Басру, на терминалы. О заезде в Сабах, на раскопки, Круглов не счел нужным сообщать в спецотдел посольства, но проинформировал об этом своего мидовского куратора Стремоухова, – сказал Звягинцев и положил листок на стол генерала.
– Так это три человека, а кто четвертый? – спросил генерал, беря листок в руки и водружая на нос очки.
– Вы, Петр Семенович, – коротко ответил капитан.
Генерал откинулся на спинку кресла, желваки на его скулах заходили ходуном. Теперь было совершенно ясно, кто «крот». Но нужны еще и доказательства.
Глава 14
Ирак, тюрьма Абу-Грейб
Алекс, стоя с поднятыми руками, лихорадочно перебирал в уме возможные варианты провала, но ничего не находил. Провала быть не должно, он не допустил ни одной ошибки, и тем не менее кто-то стоит сзади и, тыча ему пистолетом в ребра, называет его настоящем именем. Если это не провал, то что? Вот именно, а провал ли это? И тут его осенила догадка, и он довольно улыбнулся. Если он прав в своей догадке, тогда можно было спокойно повернуться, но если он ошибается тогда стоит ему сделать лишнее движение, и человек, стоящий сзади, нажмет на спусковой крючок. А если это произойдет, то, судя по расположению пистолетного ствола, выстрелом ему разорвет печень. И он представил, как пуля сорок пятого калибра рвет ему печень.
Нет! Никакие догадки он проверять не будет, уж лучше пусть все идет своим чередом. Печень ему нужна, она у него с самого рождения, и он за это время к ней здорово привязался.
– Ладно, Алекс, опусти руки. Шоу окончено, – проговорил голос сзади, и пистолет перестал давить на ребра.
Алекс повернулся, и улыбка на его лице стала еще шире и еще самодовольней, он оказался прав в своей догадке, и теперь мысленно хвалил себя за сообразительность.
Перед ним было его прикрытие в лице высокой блондинки в военной форме. Фигура блондинки была столь хороша, что даже камуфляж ее не портил, а майка военного образца, под которой явно ничего больше не было, только подчеркивала безупречность и необъятность ее бюста. Глядя на эту роскошь, Алекс по привычке силился определить размер и мысленно колебался между пятым и шестым. Нет, все-таки, пожалуй, шестой.
– Зови меня Дайной, – сказала блондинка, поймав заинтересованный взгляд Алекса на своей груди, и, понимающе улыбнувшись, протянула ему руку.
– Надеюсь, не Скали, – ответил он, пожимая тонкую, но сильную ладонь.
– Что? – не поняла Дайна.
– Я говорю, фамилия твоя, надеюсь, не Скали, – повторил Алекс, начавший подозревать, что она натуральная блондинка.
– Нет, я не Скали, у меня другая фамилия, да и ты не Фокс Малдер, хотя ситуация похожая: он вляпывается в дерьмо, а она его выручает.
«Смотри-ка, да она, скорее всего, и не натуральная блондинка», – подумал Алекс, а вслух сказал:
– Как ты узнала, что я в Абу-Грейб?
– Я выполняю свою работу, милый, прикрываю тебя. Одевайся. – И с этими словами она протянула ему наручники.
– Не понял!
– Ну а как, по-твоему, я вытащу тебя отсюда? Имитация задержания… Для пущей достоверности надо бы тебе хоть нос разбить, но ладно уж. Жаль портить такое милое личико. Форму офицеру придется вернуть. Ну, все, пошли к начальству. Пошел!
Дайна вызвала по рации охрану, и Алекса препроводили к начальнику тюрьмы, где она, не особенно пускаясь в объяснения, предъявила бумаги, подписанные самим директором ЦРУ, и тоном, не допускающим возражения, заявила:
– Этого, – она кивнула на Алекса, – я забираю с собой.
У начальника тюрьмы и капитана контрразведки, которого привели сюда буквально под руки, – после удара Алекса он плохо себя чувствовал, – хватило ума не возражать девице, облеченной столь высокими полномочиями. После того как Алекс переоделся в свою одежду, вернув форму контрразведчику, и были утрясены небольшие формальности, связанные с неожиданным изъятием заключенного из-под власти недовольного тюремного начальства, они, Дайна и Алекс, по бесконечным коридорам и переходам наконец направились к выходу из этого негостеприимного заведения. За весь путь, который они проделали в сопровождении охранников, они не произнесли ни слова, и только во дворе тюрьмы она приглашающим жестом указала на темно-зеленый «Ренглер» со снятым верхом и спросила:
– А какого черта ты слил кассету CNN?
– Так ведь это моя работа, я же стрингер. Кстати, надо заехать получить гонорар с этого итальяшки, – ответил Алекс, усаживаясь в автомобиль.
– Ты слишком увлекся ролью. Если ты еще помнишь, твоя задача выявить теневого лидера и механизмы финансирования, а вместо этого ты занимаешься черт знает чем. Зачем тебе понадобился Бенсон, он не опасен. И наши аналитики, и твой шеф Хемптон уверены, что это богатый сумасброд, обычный свихнувшийся ученый. Пускай себе копается, ищет Вавилонскую башню.
– Хорошо, я тебе отвечу. Раз уж ты начала с того, что решила ткнуть меня носом в кое-что, тогда и мне позволь начать с того же. Во-первых, Хемптон – наш шеф, насколько я понимаю, а не только мой, во-вторых, Бенсон нормальнее нас с тобой, вместе взятых, он действительно ученый и действительно занимается археологическими раскопками, причем под эгидой ЮНЕСКО. И все бы хорошо, но откуда на месте раскопок взялись микросхемы, применяемые исключительно в ракетостроении?
– Не поняла. Какие микросхемы? – удивилась Дайна, заводя двигатель.
– Не перебивай, я еще не закончил, – сказал Алекс, похлопав Дайну по бедру, и рука его неоправданно долго задержалась на нем.
– Ну хорошо, продолжай, – сказала она.
– С удовольствием, – томно проговорил Алекс, и рука двинулась по упругому бедру соблазнительной спутницы вверх.
– Эй, эй, ковбой, я не про то. Ты слишком торопишь события, остынь, – воскликнула Дайна, впрочем, не слишком возмущенно, внимание Алекса к ее женским прелестям явно ей нравилось.
– О’кей, не будем торопиться, – примирительно сказал он, с сожалением убирая руку с бедра.
Тем временем «Ренглер» подкатил к тюремным воротам, и разговор умолк. Дайна предъявила документы часовому, и через несколько минут они, благополучно покинув Абу-Грейб, помчались в направлении Багдада.
– Итак, в-третьих, – продолжал Алекс, – наши цэрэушные аналитики вовсе не считают Бенсона таким уж безобидным, иначе они не включили бы его кандидатуру в отчет. Это частное мнение Хемптона, с которым лично я не согласен. А теперь последнее и главное: запомни, операцию провожу я, и только мне решать, что и как делать и какой ролью увлекаться. Если ты прикрытие – прикрывай, но советов раздавать мне не надо.
Последние слова Алекса прозвучали неожиданно холодно и жестко, почти грубо. Дайна скосила на спутника глаза, удивляясь столь разительной перемене. Лицо Алекса действительно стало другим, губы были плотно сжаты, в голубых глазах мелькали холодные искорки, казалось, даже нос стал острее.
