– Это не мой шашлык, это наш шашлык, а по маленькой не помешает, – отозвался генерал, брызгая на вдруг разгоревшиеся угли водой.
– За удачное завершение операции! – провозгласил Владлен Иванович. – И спасибо вам большое, парни!
Все согласно кивнули и выпили, а Алекс вдруг вспомнил Элеонор, она тоже предлагала выпить за эту операцию.
– Да, я там диск привез, кое-какие новости из Штатов, потом посмотрим, – жуя кусок семги, сказал Владлен Иванович.
– Что за новости? – спросил генерал.
– Телерепортажи, о деятельности комиссии, пресс-конференции, даже вроде бы какое-то убийство, чуть ли не в прямом эфире, – отмахнулся Владлен Иванович, насаживая на вилку еще кусок семги. – Хороша рыбка!
– Можно посмотреть? – спросил Алекс, в душе его шевельнулось нехорошее предчувствие.
– Давайте еще выпьем и вместе посмотрим. Сергей, принеси мой ноутбук, он в машине, – попросил Владлен Иванович. Петр Семенович молча и изучающе смотрел на Алекса, от его внимания не ускользнуло мгновенное напряжение, которое появилось на его лице, как только он услышал об убийстве. Выпив еще по рюмке, Владлен Иванович открыл компьютер и вставил диск. Вначале шла пресс-конференция, звучали вопросы и жалкие попытки на них ответить, в общем, ничего интересного, потом показали взрыв яхты в порту Басры.
– Ну, наконец-то я увидел его собственными глазами, – сказал Алекс.
– А где же ты был в это время, ты же был, как я понимаю, на берегу? – спросил генерал.
– На мотороллере катался, – усмехнувшись, ответил Алекс, вспомнив нож Миллера, направленный ему в грудь. Если бы не Эл… Потом появились кадры дождливых улиц Вашингтона, Алекс узнал перекресток Пенсильванской авеню и двадцатой улицы, белый «Гранд Чероки», подходящий к нему полицейский, потом полицейский уходит, а потом появился кадр, от которого у Алекса перехватило дыхание. Камера крупным планом показала лицо Элеонор с пулевым отверстием во лбу, потом камера пошла вниз и появился пистолет с глушителем, валявшийся на коврике. Диктор из-за кадра сообщал, что убита последняя из семьи Хемптонов, Элеонор.
Алекс побледнел, но не сказал ни слова. Мысль его напряженно работала, что-то в этих кадрах было не так. Но что?! Петр Семенович внимательно следил за Алексом. Наконец Алекс вскочил и спросил Владлена Ивановича:
– Разрешите, я посмотрю еще раз?
– Да ради бога, – сказал Владлен Иванович, передавая ноутбук.
Алекс вернулся к тому кадру, где крупным планом было показано лицо Элеонор, долго всматривался, то увеличивая, то уменьшая изображение. «Что же здесь не так?» – думал он. Он вспомнил ее фотографию, сделанную после окончания школы, где она была вместе с родителями и Джорджем Хемптоном на фоне «Мустанга» в красивом красном платье и с перевязанной шеей. «С перевязанной шеей!» – наконец понял Алекс.
– Шея! – что есть мочи заорал он. – Шрам! Его нет!
– Так, Сашке больше не наливать! Что, Шурик, белочка? Ты что так орешь? Шея! Шрам! Объясни наконец толком! – непонимающе спросил Владлен Иванович. А генерал смотрел на Алекса и улыбался, он все про него понял. «Ну, что ж, хреново, конечно, но и мы были молодыми», – думал генерал.
– У настоящей Элеонор Хемптон на шее, вот здесь, – Алекс ткнул пальцем себе в шею, – есть шрам. Она получила его еще в школе, а у этой, – он показал на ноутбук, – его нет. Это не Элеонор – это двойник!
– Да, закручено у них там! – сказал Владлен Иванович. – Ну ладно, хватит на сегодня. Все к столу! Это приказ. А у тебя, Петя, поди, шашлыки сгорели.
Петр Семенович посмотрел на Алекса и сказал:
– Пойдем, поможешь мне. Блюдо возьми.
Алекс взял большой поднос и направился вслед за генералом, понимая, что тот хочет поговорить с ним наедине, и даже догадывался, о чем.
– Если бы я сам не догадался, ты бы мне ничего не сказал? – спросил генерал, когда они подошли к мангалу.
– О чем?
– Ты прекрасно понимаешь, что я говорю о твоих отношениях с Элеонор. Ведь они вышли за служебные рамки? Так?
– Так, наверное, – ответил Алекс.
– Так сказал бы?
– Нет, Петр Семенович, – ответил Алекс. Ему совершенно не хотелось врать генералу, все равно он поймет.
– Хорошо, что хоть не врешь, – помолчав, сказал генерал.
– Хотел я тебе недельку отпуска устроить, но теперь, думаю, ты не останешься, – глядя на Алекса, сказал Петр Семенович.
– Если разрешите, я поеду.
– А куда мне деваться. Ладно, только не теряй голову. В конце концов, жизнь состоит не из одних уставов и инструкций.
Алекс усмехнулся.
– Чего усмехаешься? – спросил генерал.
– Вы почти в точности повторили ее слова, только по-русски. По-русски это звучит лучше, – ответил Алекс.
– Ладно, Толмач, решили. Считай, я ничего не знаю. Бери шашлык и неси на стол.
Алекс взял блюдо с шампурами и направился к столу, но, отойдя несколько шагов, оглянулся и сказал:
– Спасибо, Петр Семенович!
– Давай-давай, иди. Остынет, – притворно грубо сказал ему генерал.
Он смотрел Толмачу вслед и улыбался, он узнавал в нем себя.
