– Одно у тебя на уме...
– Гигантскую бутыль?
– Лично мне она напоминает огромный шприц для идеологических инъекций. Кстати, почему ты такая бледная? Передозировка?
– В Москве еще и пообвыкнуться не успела, а ужа голова раскалывается, – поморщилась Тамара, – Ну и воздух тут...
– Двуокись углерода и серы, – Клим завел двигатель. – Я понимаю: тут не Бочкарев Поток и даже не горная речка на границе с Абхазией. А я тебе тогда говорил: наслаждайся моментом, в столице такого не будет. Так что придется подышать этим химическим составом... Хотя бы в меру необходимости.
– Я в Останкино много с кем одним воздухом дышу, – вздохнула телевизионная журналистка многозначительно. – Тоже, так сказать... в меру необходимости.
Вырулив с паркинга, «Форд» плавно влился в насыщенное автомобильное движение проспекта Академика Королева. Фургончик с надписью «Доставка пиццы на дом» плавно тронулся следом.
– Как прошла запись? – вежливо поинтересовался Бондарев.
– Нормально, как обычно. Передачу уже крутят в эфире. На записи сам Владимир Петрович сидел, каждое слово слушал, лично кассету в эфирную аппаратную понес. Противно. – Тамара нервно потерла виски. – У тебя в машине ничего выпить нет?
– Нервничаешь?
– Стресс надо снять.
– Снимешь где-нибудь в другом месте. А вот в машине – не советую, – бросил он, то и дело посматривая в зеркальце заднего вида.
Подозрительный фургончик ехал в соседнем ряду в некотором отдалении, как бы являя экстерриториальную непричастность к серому «Форду». Мужчины в салоне о чем-то оживленно переговаривались. Бондарев даже сумел рассмотреть лица этих людей. За рулем сидел темноволосый субъект в серой хлопковой куртке. Его спутник – высокий, коротко стриженный мужчина – держал на коленях объемный саквояж.
– Кстати, среди коллег ненужных разговоров, расспросов не было?
– Не знаю даже... не заметила. На студии всегда нервная обстановка. Кажется, никто из коллег ничего не заподозрил. Только вот все удивляются – почему я не осталась со съемочной группой в охотхозяйстве.
– Никаких подозрительных звонков? – осведомился водитель.
– Да нет вроде...
– Ну, может быть, ты все-таки заметила что-нибудь... м-м-м... странное?
– А я и не присматривалась. Слушай, Клим, давай-ка быстрей! Так выпить хочется, что аж зубы сводит!
– Алкоголь тебя погубит...
– Возможно. Но как говорил Черчилль, «я беру от бренди больше, чем он от меня». А куда мы едем?
Клим выразительно взглянул в зеркальце заднего вида.
– На такие вопросы я никогда не отвечаю вслух. Давай просто покатаемся по городу. Ну, и поболтаем о разных пустяках... Как старые знакомые. Вот расскажи – у вас в Останкино все снимают стрессы спиртным?
– Некоторые предпочитают кокаин, – хмыкнула Тамара. – Хотя раньше, лет десять назад, предпочитали красивых женщин. Да только перевелись настоящие мужчины!
Бондарев пропустил колкость мимо ушей – несомненно, замечание спутницы касалось их совместной ночевки в гостиничном номере Гандиади.
Свернув на проспект Мира, серый «Форд» нырнул в один из переулков: окольными путями проще добраться до центра. Время шло к вечеру, и шансов попасть в автомобильную пробку было немало. Фургончик с надписью «Доставка пиццы на дом» временно отстал, но на Беговой вновь замаячил в зеркальце заднего вида.
– Останови у магазина, – Белкина кивнула в сторону супермаркета «Седьмой континент» по правую сторону.
– Куда ты под дождь пойдешь? У меня и зонтика-то с собой нет. Дай я тебе лучше шоколадку подарю, – невозмутимо предложил Бондарев и, элегантно обойдя автобус, извлек из кармана плитку в станиолевой упаковке. – Это гораздо полезней, чем спиртное! Шоколад улучшает цвет лица и способствует трезвому взгляду на происходящее.
– Бондарев, ты меня когда-нибудь до инфаркта доведешь! – в сердцах бросила ведущая «Резонанса», однако угощение все-таки взяла.
– Главное – чтобы не до цирроза печени и не до белой горячки!
В районе Грузинского вала Клим почти оторвался от фургона, однако у Белорусского вокзала специально сбавил ход. То ли он не хотел нарушать правила, то ли сознательно щекотал нервы преследователям... Обернувшись, Бондарев вновь рассмотрел фургончик, стоявший за две машины позади.
– За нами следят? – Тамара вытерла платком перепачканные шоколадом пальцы.
– Конечно!
– Гэ-бэ?! – ужаснулась телеведущая; как любой человек, родившийся и выросший в Советском Союзе, Белкина подсознательно боялась слежки, чекистов, вербовок и всего, с этим связанного.
– С чего это ты взяла?
– Едешь ты как-то странно... – Тамара обернулась и, зафиксировав взглядом фургон, поинтересовалась: – А почему эти мудилы за нами с самого Останкина увязались?
Бондарев ответил лишь на Пушкинской набережной.
– Это не мудилы, а добрые люди. Видимо, они хотят бесплатно угостить нас пиццей. Впрочем, если их машина тебя раздражает – могу избавить от ее присутствия...
Крутанув руль чуть влево, чтобы оценить обстановку на встречной, Клим тотчас же вернул «Форд» в исходное положение, вновь пристроившись за маршруткой. Обстановку слева можно было бы назвать удовлетворительной: автомобильное стадо еще стояло у далекого светофора, и встречная полоса была пуста.
Резкий поворот руля – и «Форд», вывалившись из очереди, вырулил на встречную полосу. Ряды стоящих справа машин пронеслась за боковым стеклом.
И тут произошло то, чего не мог предвидеть даже Бондарев. Неожиданно с перекрестка выкатил огромный и такой же нахальный вишневый «Хаммер» – на фоне малолитражек он смотрелся эдаким бронтозавром в стаде кроликов. Не обращая внимания на красный свет, жуткий внедорожник нагло валил навстречу «Форду». Расстояние сокращалось с каждой секундой. Столкновение казалось неминуемым...
Зажмурившись, Тамара испуганно зашептала:
– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое... – поперхнувшись, она наивно спросила, так и не открывая глаз: – Клим, как дальше, не помнишь?
– Потом, – бросил Бондарев; внедорожник приближался неумолимо.
Клим уже различил растерянное и насмерть перепуганное лицо водителя. Левая от него сторона была занята рядом машин на светофоре, а справа чернела узорчатая решетка набережной.
Но когда столкновения, казалось, избежать было уже невозможно, Клим, обойдя по встречной сразу несколько машин, лишь в самый последний момент чудом вывернул на свою полосу прямо перед светофором.
– Фу-у-у... – телеведущая не смогла удержаться от вздоха облегчения.
– Тамара, дальше в «Отче наш» такие слова, – спокойно уронил Бондарев, поглядывая в обзорное зеркальце – теперь пиццевозка отстала окончательно. – Да придет царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.... А ты еще выпить хотела. Мне только пьяных женских истерик вперемешку с молитвами и не хватает!
