Белкина обвела комнату невидящим взглядом, приложилась к пустой бутылке, глотнула несуществующее спиртное и даже поморщилась, словно то обожгло ей горло.
Клим поводил перед лицом телеведущей ладонью:
– Алло? Приехали. Конечная станция!
Тамара не отреагировала.
– Стресс, – Клим задумался и крикнул ей в самое ухо: – Микрофон включен, камера работает, через три секунды ты в эфире! Три, два, один...
Телеведущая встрепенулась, выпрямила спину, вскинула голову, ее взгляд приобрел осмысленное выражение.
– Еще выпить хочешь? – участливо поинтересовался Клим.
– Хочу, – без раздумий ответила Тамара.
– Значит, жить будешь. А выпить я тебе больше не дам. Лучше сделаем вот так, – он открыл на стене маленький декоративный шкафчик с красным крестом на дверце.
Хрустнула ампула, в тонкий «инсулиновый» шприц всосалась пара кубиков бесцветной жидкости.
– Может, я и пьяница, но не наркоманка, – тем не менее Белкина позволила закатать себе рукав и поморщилась, когда Бондарев воткнул в предплечье иголку.
Телеведущая несколько секунд прислушивалась к собственным ощущениям, напряжение волнами сходило с ее лица.
– Это ничем не хуже коньяка, – пробормотала она, – кайф.
– Поднимайся, – Бондарев придержал ее за локоть.
Тамара неуверенно сделала несколько шагов.
– Такое ощущение, что я парю в небе! Куда ты меня летишь?
– В спальню.
– Аааа-а! Я же говорила... – Белкина глупо хихикнула и приложила палец к губам. – Со-бла-знила! А теперь – про-бро-шу! Я ужасна стерва.
– Вот ты и расслабилась – великая и ужасная, – тоном гипнотизера промолвил Клим. – А теперь заснешь.
Он уложил Белкину на кровать, та уже не сопротивлялась. Через десять секунд телеведущая уже что-то сладко бормотала во сне.
– Товарищ полковник, у убитых никаких документов, при них никаких записей, – доложил коротко стриженный.
– Можете говорить громче, она не проснется, пока не окончится действие препарата, – сказал Клим.
– Номера на оружии спилены, – в свою очередь, доложил обладатель хлопковой куртки.
– Подождите в машине, – бесстрастно распорядился Сигов.
Офицеры ФСО тут же испарились. Бондарев и полковник остались наедине.
– Ваша безопасность меня мало волнует, – вздохнул Сигов. – Спасение самоубийц и экстремалов не входит в мои обязанности. Других забот хватает. Но, может, им была нужна она – Белкина, а не вы – Клим Владимирович? Я должен вновь взять ее под надежную охрану.
– Не согласен.
Сигов не слишком сдержанно улыбнулся, можно сказать, даже пошловато улыбнулся.
– Не думал, что быть рядом с ней – для вас это так важно.
– Мне она доверяет, вам – нет, – коротко пояснил Бондарев. – И я способен обеспечить ее безопасность.
– Да уж, возразить трудно, – криво ухмыльнулся Сигов. – Доказано на опыте.
– Может, вам расписка нужна? Мол, я – такая-то и такая-то, не буду иметь претензий к ФСО, если со мной что-нибудь случится. Она даст и такую, лишь бы с экрана не пропасть.
– Не юродствуйте. На моем уровне работают без расписок и гарантий кому бы то ни было. Я уверен, приходили за ней.
– Если бы не я – ее бы убили. Женщина остается со мной, – и Клим взглядом дал понять, что дольше при включенной прослушке говорить не намерен, открыл деревянную панель в стене гостиной, за которой скрывалась небольшая комнатка без окон, заставленная картонными коробками, удочками, спиннингами, тут же стояла и гладильная доска с запыленным утюгом.
– Здесь «жучков» нет? – усмехнулся Бондарев.
– Еще в одном прокололись мои люди. Надо делать оргвыводы, – помрачнел Сигов. – А вы настоящий конспиратор.
– Конспирация ни при чем. Здесь я просто держу снасти. Согласитесь, дверцы кладовки в гостиной лучше сделать незаметными, а гладильная доска в спальне – пошло. Теперь нас никто не слышит, можете дать волю чувствам. Присаживайтесь, – Бондарев вытащил из-за ящиков два складных стула.
– Значит так, – веско произнес полковник Сигов, – сложившаяся оперативная обстановка позволяет мне наплевать на все ваши прошлые и будущие заслуги. Это последняя капля, переполнившая чашу моего терпения. С этого мгновения ваша фамилия «Никто», и зовут вас «Никак». Серьезно ограничивать вашу свободу и свободу теледевки я не собираюсь. Но мои люди теперь постоянно будут с вами. Я выставляю пост в вашем доме. Они ни на секунду не выпустят вас из поля зрения, все телефонные звонки – только с моей санкции, до тех пор, пока ситуация не разрешится.
Бондарев, прищурившись, выслушал Сигова, а когда тот выдохся, уточнил:
– Это вы так решили, или он? Этот момент существенен.
– Он меня поддержит. К моему счастью, к власти допускают только вменяемых людей.
– Не уверен... – послышалось в ответ.
– Вы о чем? – вскинул брови Сигов.
– Это я насчет того, что он поддержит ваше решение. К сожалению, с моего домашнего телефона в Бочкарев Поток будет сложно дозвониться, а ваша машина оборудована спецсвязью.
Сигов вышел из кладовки с видом победителя. Не было его недолго – минут пять. Вернулся полковник с непроницаемым лицом. Панель, закрывавшая вход в кладовку, была уже закрыта. Клим сидел на подлокотнике дивана, вращая в пальцах незажженную сигарету.
– Вы оказались правы. К сожалению. Впрочем, не только в этом. Насчет «симки», найденной в пригороде Сочи на месте пожара – тоже. Ее подбросили. Настоящим наводчиком был другой охранник, но и его уже убили, – опередил вопрос Бондарева Сигов. – Экспертиза установила, что он не мог сам застрелиться, сидя в машине, из того положения, в котором его обнаружили.
Клим крутанул сигарету в пальцах, на его лице не проскользнуло и тени превосходства:
– Поверьте, меньше всего мне хочется мешать вашей службе и доставлять неприятности. Когда-нибудь вы это поймете.
– Надеюсь. Моим людям придется на час задержаться здесь. Надо же разобраться с трупами. Остается только пожелать вам удачи, в которую я не верю – хотя бы не попадите под шальную пулю. Я должен ехать, – Сигов немного постоял, словно раздумывал, будет ли правильным протянуть руку на прощание.
Бондарев сам решил этот вопрос – подал ладонь первым. Рукопожатие оказалось вялым. Полковник тут же сунул руку в карман и вышел за дверь.
Через двадцать минут к дому подъехал небольшой грузовичок с фургоном без окон. На борту был нарисован жирный таракан с печальными глазами и поднятыми кверху волосатыми лапами. Он подозрительно напоминал кавказца. Какое-то существо в серебристом костюме химзащиты поливало на него из пожарного брандспойта дымящейся жидкостью. Было понятно, что таракан долго не продержится, из рваной дырки в его брюшке уже вытекало зеленоватое желе внутренностей. Над этой поучительной картинкой чернела надпись «МЫ УБИВАЕМ ИХ РАЗ И НАВСЕГДА».
