– В общем, на многих, честно говоря, повлияла информация о покушении на тебя. Был распущен слух, что ты уже при смерти. А роль нового лидера взять на себя было некому. Завтра Колчин уезжает, чувствуя себя полнейшим победителем.
Потапов закрыл глаза, на него накатила волна слабости. Сил у него было еще очень мало.
– И еще, – продолжил Титов, – тебя повсюду ищут менты и фээсбэшники. Формальный повод – допросить по поводу случившихся событий, а также по возбужденному прокуратурой делу по факту твоего заявления. Я вчера тайно встречался с Горчаковым. Он сейчас временно отстранен от работы, так как им занимается управление внутренних расследований, проверяя поставленный фээсбэшниками компромат.
– Что сказал сам Виталий? – спросил Потапов.
– Горчаков сказал, что говорил со своим начальством и те дали понять, что постараются его отмазать и ничего серьезного ему не грозит. Более того, ментовскому начальству очень не понравились наезды ФСБ. Они и раньше дружили как кошка с собакой, но сейчас менты решили вставить хорошую шпильку гэбистам и попробовать довести возбужденное дело до конца, продвигая его в прокуратуре. Пожалуй, это единственное хорошее известие на сегодня.
И Титов, и Панкратов молча смотрели на Потапова, ожидая, что тот скажет. Потапов продолжал лежать с закрытыми глазами. В какой-то момент и Глебу, и Косте показалось, что он даже заснул. Однако в этот момент Сергей открыл глаза и произнес:
– Вот что, Костя, займись оформлением заграничной визы. Все равно, как это будет, но сделай как можно быстрее. Как только я поправлюсь, мне надо смотаться отсюда на какое-то время. Думаю, что Швейцария – самое подходящее место. Там, в какой-нибудь из клиник, я и подлечусь. Передай Ламберту, чтобы он начал переговоры с наследниками хозяйства Сохадзе, такие наверняка скоро объявятся. Не знаю, кто они будут, но с ними надо провести работу. Я уверен, что мы сможем заручиться их поддержкой. У кавказцев сильно чувство мести. Начни работу также и с Тихоном, втолковав этому придурку, что во многом из-за него дело расстроилось. А это ему просто так с рук не сойдет. Как только мы договоримся с людьми и получим номинальное согласие этих людей, надо затевать новое собрание акционеров и добиваться пересмотра решения.
– Я все понял, – ответил Титов, как только Потапов закончил.
Но при этом он и Глеб продолжали внимательно следить за ним. Они словно чувствовали, что Потаповым сказано еще не все. И не ошиблись.
– И еще, – проговорил Потапов, – Глеб, займись Колчиным. Он не должен уйти.
– Хорошо, – произнес Панкратов.
* * *
Черного цвета «шестисотый» «Мерседес» въехал на территорию аэропорта и, промчавшись по пустынному асфальтированному полю, остановился у трапа, ведущего к самолету с надписью на борту: «ТОНЕКО».
Из машины вылезли Колчин и Лотковский. У трапа уже стояли несколько охранников, улетающих с Колчиным в Москву. Колчин, сняв пиджак и кинув его одному из охранников, остался при галстуке и рубашке.
– Ну и жара сегодня, – проговорил он.
– Да, – задумчиво проговорил Лотковский. – Эти дни вообще выдались жаркими.
Колчин снисходительно улыбнулся Лотковскому:
– Вы, Аркадий Михайлович, очень чувствительны. Я думаю, произошедшие события послужили для вас хорошей закалкой. Увы, большой бизнес – это и большие проблемы, и их надо решать жестко, порой даже жестоко. Иначе нас сожрут с потрохами наши конкуренты.
– Наверно, вы правы, – проговорил Лотковский. – В конце концов наша взяла.
– Иначе и быть не могло, – заверил его Колчин. – Теперь я оставляю вам все это хозяйство, работайте. Я уверен, что теперь «Сатойл» будет одной из наименее проблемных наших структур.
– Я тоже на это надеюсь, – проговорил Лотковский.
– Ну что ж, в таком случае до свидания. Желаю вам успехов, – пожал руку Лотковскому Колчин и отправился к трапу.
– До свидания, – задумчиво произнес Лотковский, глядя на удаляющегося московского босса.
В этот момент недалеко от самолета проезжал мини-поезд, состоящий из тележек с грузовой поклажей и тягача, который все это тащил за собой. Внешне это было вполне обычное и ничем не примечательное зрелище. По аэродрому в это время проезжало еще несколько тягачей, но именно в одной из тележек в специально сделанном ложе между чемоданами и сумками лежал Глеб, а рядом с ним – автомат Калашникова, оборудованный снайперским прицелом, с навинченным на ствол глушителем.
В момент, когда Колчин стал подыматься по трапу, Глеб скомандовал, обращаясь к Косте Титову, который сидел за рулем тягача:
– Притормози и езжай медленно.
– Понял. – Титов снизил скорость.
Глеб взял Колчина в прицел и положил палец на спусковой крючок. Колчин медленно поднялся по ступенькам и, оказавшись на верхней, повернулся и, улыбнувшись Лотковскому, помахал ему рукой на прощание.
Глеб плавно нажал на спусковой крючок. Короткая автоматная очередь была слышна только Титову.
Голова Колчина дернулась. Последним судорожным движением он ухватился за перила трапа, но, не удержавшись, упал на лестницу, кубарем полетев вниз. Когда его тело рухнуло с трапа к ногам Лотковского, нефтяной магнат был уже мертв.
Лотковский и охрана в ужасе смотрели на Колчина, не сразу поняв, что происходит. И лишь кровь, обильно сочившаяся из его простреленной головы, заливая асфальт, указывала на то, что Колчин убит снайперской пулей.
Телохранители Колчина не сразу сообразили, откуда были выстрелы, первоначально в нервном запале подумав, что стреляли из здания аэровокзала, расположенного метрах в ста от самолета. Это дало возможность Титову и Глебу спокойно скрыться с места происшествия, удаляясь к грузовым ангарам аэропорта.
Там, бросив тележку, они покинули здание аэропорта, воспользовавшись небольшим проломом в бетонном заборе, ограждающем территорию…
…Вечером этого дня в кабинете Лотковского зазвонил телефон. Ему звонил лично президент нефтяной компании «Тонеко» Малеев. Лотковский еще раз рассказал, как произошла трагедия.
– Что вы намерены предпринять? – спросил его Малеев, когда Лотковский закончил рассказ.
– Честно говоря, пока не знаю, – ответил Лотковский. – Я жду ваших указаний.
– Я хочу знать: что вы сами думаете обо всей этой истории? – спросил Малеев у Лотковского.
Лотковский тяжело вздохнул и, собравшись с духом, произнес:
– Я думаю, что господин Колчин изначально повел себя неправильно. Тот жесткий стиль, который он исповедовал в своей работе, в данной ситуации скорее навредил, чем помог нам.
– Что вы имеете в виду? – В хорошо слышимом в трубке голосе Малеева чувствовалось плохо скрываемое удивление. – Ведь собрание прошло удачно, мы получили, что хотели.
– Вы же знаете, господин президент, – ответил Лотковский, – что это во многом мнимая удача, поскольку большинство акционеров теперь настроены против нас и договориться с ними будет крайне сложно. Я уверен, что в ближайшее время они поднимут вопрос о новом собрании и пересмотре итогов вчерашнего. Фактически вся наша власть во многом держится, условно говоря, на штыках наших друзей из конторы и на наших слабеющих позициях в местной администрации. Я уж не говорю о том, что в городе развернулась настоящая гангстерская война, жертвой которой и стал сам Колчин.
