— Вы же врач, интеллигентный человек, — покачал головой
Дронго.
— Ну разве можно так волноваться по пустякам…
— Как это — по пустякам?! — изумилась она. Нас здесь в
воровстве обвиняют. Двух следователей вызвали, а вы говорите — по пустякам. Я к
брату на дачу ехала, хотела душой отдохнуть. Из-за какого-то плюгавого
конопатого журналиста тревожат честных людей. Не стану я отвечать на ваши
вопросы.
— Во-первых, мы не следователи, — сказал Дронго,
— а во-вторых, никакого допроса нет и не может быть. Мы
только беседуем. Наша задача — помочь Борису Алексеевичу выяснить, куда делись
его документы.
— Поэтому только с нами беседуете, — парировала
Ратушинская. Сначала один, потом второй. Значит, один был хороший, а вы будете
плохой. Или наоборот? Знаем мы ваши трюки, детективы читали.
— Какие трюки? — мягко возразил Дронго. — Вы же прекрасно
знаете, что нас пригласил сюда ваш брат. Скажите, когда вы узнали о пропаже
документов?
— Что? — не поняла Ратушинская.
— Когда вы впервые узнали о пропаже документов?
— Борис рассказал мне о краже на следующий день. Я сразу
приехала к нему, чтобы выяснить, о каких документах идет речь. Он был очень
расстроен, жаловался, что никому не может доверять. И я его понимаю. Когда тебя
окружает столько чужих людей, среди них может оказаться и обычный вор.
— Вы приехали к нему одна? — продолжал Дронго, не обращая
внимание на ее риторику.
— Одна. Виталий был на работе, и я не стала ему звонить.
— А когда позвонили?
— Не помню точно. Вечером. А какое это имеет отношение к
пропаже документов?
— Мне интересно, когда ваш супруг узнал о пропаже
документов?
— Я ему позвонила вечером, раздраженно повторила Евгения
Алексеевна, и все рассказала.
— А ваш брат не настаивал, чтобы муж приехал вместе с вами?
— Опять вы за свое? — нахмурилась Ратушинская.
— Вас, наверное, вызвали сюда, чтобы вы нас обвинили, в
грязи вываляли? Сколько вам заплатили? Хотите свалить все на Виталия?
— Давайте обойдемся без личных оскорблений, — остановил ее
Дронго. Меня трудно прошибить такими наскоками. В лучшем случае вы испортите
себе нервную систему или заработаете язву, а в худшем — доведете себя до
сердечного приступа. Не стоит так нервничать. Мне кажется естественным, что в
такой сложный момент вы бы захотели, чтобы муж был рядом с вами.
— Нет, не захотела, зло возразила Евгения Алексеевна.
— У Виталия были важные дела, и он не мог приехать. Поэтому
я рассказала ему обо всем вечером.
— А ваш брат не настаивал, чтобы господин Молоков к нему
приехал? уточнил Дронго и увидел, как улыбнулся Эдгар.
— Нет, не настаивал… неуверенно ответила Евгения Алексеевна.
Потом, помолчав, добавила:
— Он хотел поговорить со всеми, кто был в его доме. И в тот
день он вызывал к себе супругов Денисенко и своего секретаря. А Виталий приехал
на следующий день. Конечно, Борис очень нервничал, пытался обвинить каждого из
нас. Но я его понимаю. Он был в таком состоянии. Когда из дома пропадают
документы, начинаешь подозревать кого угодно…
Молоков молча слушал супругу. Дронго подумал, что если он
попросит Ратушинскую выйти из комнаты, чтобы поговорить с ее мужем, она воспримет
это как личное оскорбление.
Послышались чьи-то шаги, и в гостиную вошел высокий мужчина
в короткой кожаной куртке и в темных замшевых брюках. У него были седые волосы,
хотя и молодое лицо, большой нос с горбинкой, острый подбородок. Глаза скрывали
темные очки. Вошедший посмотрел на Евгению Алексеевну и ее супруга.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался он.
— А где хозяева?
— Здравствуйте, — недовольно буркнула Ратушинская.
— Наши хозяева не любят сидеть с гостями. Здесь каждый сам
по себе.
— Ну, это как раз неплохо, — усмехнулся вошедший.
— Люди вообще должны отвечать каждый за себя.
В комнату вошли Борис Алексеевич и Юлия. Оба были
взволнованы, очевидно, у них состоялся неприятный разговор. Борис Алексеевич
подошел к незнакомцу и пожал ему руку. Затем обернулся к Дронго:
— Я хочу вас познакомить. Это Михаил Денисенко, супруг Инны.
А это господин Дронго, частный эксперт. И его друг господин Вейдеманис.
— Дронго… — усмехнулся Денисенко.
— Неужели тот самый?
Он пожал руку Дронго и Эдгару.
— Разве мы с вами встречались? — спросил Дронго.
Он не помнил этого человека, значит они никогда не виделись.
— Нет, — ответил Денисенко, но у нас на телевидении я
слышал истории о ваших приключениях. Мне всегда казалось, что вы немного
выдуманный персонаж. А теперь вижу перед собой живого человека.
— Надеюсь, я не очень вас разочаровал? — пошутил Дронго.
— Нет, — рассмеялся Денисенко.
— Очень приятно.
— Ты рано приехал, — сказал Борис Алексеевич, взглянув на
часы, сейчас только половина шестого.
— Отменили съемку, — пробормотал Денисенко, а Инна
позвонила и сказала, что поедет к вам. Вот я и решил, что мне лучше сразу сюда
приехать. Хорошо, что ты предупредил охранников, иначе бы меня не пропустили.
— Хорошо, что ты приехал, кивнул Ратушинский.
— Мы ждали тебя несколько позже и поэтому собирались ужинать
после восьми. Значит, начнем раньше. И еще я хочу тебя попросить об одной
услуге.
— О чем ты говоришь? — не понял Денисенко.
— Господин Дронго расследует пропажу документов из моей
квартиры. Ты не мог бы помочь нам и ответить на несколько его вопросов,?
— Конечно, могу, — у режиссера явно не было комплексов.
Однако он спросил:
— Ты думаешь, я могу быть полезен в этом деле?
— Не знаю. Но господин Дронго хочет побеседовать со всеми,
кто был в тот день в моем доме, немного извиняющимся голосом произнес
Ратушинский.
— Нет проблем.
Денисенко сел на стул, и почти сразу в гостиную вошли его
супруга и Майя Александровна.
— Здравствуйте, Миша, — приветливо сказала хозяйка дома.
Денисенко вскочил со стула и поцеловал ей руку. Она
приветливо улыбнулась. Было видно, что она ему симпатизирует.
— Как хорошо, что вы пораньше приехали, продолжала Майя
Александровна.
