— Инна сказала, что у вас поздно закончится съемка.
— Сегодня у нас отменили съемку, — пояснил Денисенко.
— Здравствуй, Инна, — кивнул он супруге.
Она молча кивнула в ответ. Дронго подумал, что еще не слышал
ее голоса.
— Тогда начнем ужин пораньше, — улыбнулась Майя Александровна.
— Я пойду на кухню, посмотрю, что уже приготовлено. Хотя мы
так рано вас не ждали.
Она вышла из гостиной. Михаил Денисенко подвинул стул своей
супруге, а сам сел на другой. Борис Алексеевич сидел во главе стола. Юлия, как
обычно, устроилась в углу. Эта молодая женщина знала свое место и не
претендовала на большее. Супруги Ратушинские сидели на диване, а Дронго и Эдгар
расположились в глубоких креслах, стоящих по обе стороны дивана.
— Мы собрались здесь, чтобы поговорить о пропаже документов
из моей квартиры, — упрямо начал Борис Алексеевич.
Дронго заметил, как поморщилась Юлия, как напряглась Евгения
Алексеевна и нахмурилась Инна Денисенко.
— Неужели этот вопрос еще не закрыт? — спросила Инна. У нее
был низкий хриплый голос.
— Нет, — нахмурившись, ответил Ратушинский.
— И не будет закрыт, пока я не узнаю, каким образом пропали
документы.
— Это уже перерастает в манию преследования, громко сказала
Евгения Алексеевна.
— Может быть, — согласился Борис Алексеевич.
— Но я должен знать, кто их взял из моего кабинета.
— Вещи, как и люди, обладают энергетикой, — философски
заметил Михаил Денисенко.
— Некоторые вещи исчезают сами по себе и находятся
независимо от ваших желаний, словно путешествуют в других мирах. Одни вещи
любят своих хозяев, другие — не очень.
— Я очень хотел бы знать, кто отправил мои документы в
параллельный мир к этому Лисичкину, — съязвил Ратушинский.
— Тогда давайте пригласим медиума и вызовем дух Лисичкина, —
пошутил Денисенко.
— Это хорошая идея, — кивнул Ратушинский.
— Михаил, — предостерегающе сказала Инна, — не нужно шутить
на эти темы. Ты же видишь, как нервничает Борис Алексеевич.
Дронго заметил странное выражение, промелькнувшее на лице
Юлии.
— Я ничего не сказал, — развел руками Денисенко, просто
вспомнил, как мы потеряли в Испании наши чемоданы. Ты же помнишь: мы искали их
в аэропорту, а потом оказалось, что их доставили другим рейсом.
— Вот видишь, — Евгения Алексеевна сразу обратилась к брату.
— Значит, у тебя вообще часто пропадают вещи. И так было всегда. Ты вечно
куда-нибудь засовывал свои пожитки, а потом искал их среди моих вещей. И твои
друзья тоже хорошие растеряхи. Вчера Инна оставила свой веер на приеме. Хорошо,
что я взяла его со столика и вернула ей. Иначе кто - нибудь мог его взять.
Теперь странное выражение появилось на лице Инны.
— Да, — оживился Михаил, — вчера мы забыли ее веер. И если
бы не Евгения Алексеевна, он бы там так и остался.
В гостиную вошла Майя Александровна.
— К семи часам все будет готово, — сообщила она.
— И поэтому, Борис, не нужно никого обвинять, — продолжала
Евгения Алексеевна, ты сам мог их забыть. Помнишь, как ты потерял папину
куртку…
— Ладно, хватит, — перебил ее брат.
— А теперь говоришь «хватит». Вот и твои друзья вчера веер
оставили на столике, и мне пришлось их догонять, чтобы вернуть такую красивую
вещь.
— Какой веер? — спросила ничего не понявшая Майя
Александровна.
— Коричневый веер с красной розой, — сообщила Ратушинская.
— Инна вчера едва не оставила его на приеме.
— Хватит об этом веере, — перебил сестру Борис Алексеевич.
— Господин Дронго приехал, чтобы поговорить с каждым из вас
и выяснить, кто передал документы Лисичкину.
Наступило неловкое молчание.
— Значит, мы все — подозреваемые? — спросил Михаил Денисенко.
Он снял очки и протер их платком.
— Вы нас подозреваете, Борис Алексеевич? — спросила Инна
хозяина дома.
Тот явно смутился, отвел взгляд.
— Нет, конечно, — сказал он. — Но я не понимаю, как мои
документы могли попасть…
— Вашими документами должна заниматься ваша секретарша, —
неожиданно храбро сказал Молоков.
Юлия покачала головой и что-то пробормотала.
— Да, — с вызовом сказал Молоков, — ваша секретарша. Она
была в вашем кабинете в тот день. Я не понимаю, почему мы должны об этом
молчать. Узнайте у нее, куда она их положила.
— Вы думаете, что я их украла?! — изумилась Юлия.
— Я не говорил, что вы украли, — крикнул Молоков.
Очевидно, он решился на безумный поступок, может быть,
впервые решив проявить самостоятельность. Жена дернула его за рукав, но он уже
не мог успокоиться.
— Я так не говорил, — повторил он, — я только считаю, что
каждый должен заниматься своим делом. Режиссер снимать фильмы, врач лечить, а
секретарь работать с документами.
— Только не советуйте мне, как снимать фильмы, — пошутил
Денисенко.
— А мне не нравятся ваши фильмы, — огрызнулся Молоков.
— И вообще мне не нравится наше телевидение. Все эти
передачи про криминал.
— Борис Алексеевич, — позвала мужа Майя Александровна, можно
тебя на минуту?
Она вышла из гостиной, супруг последовал за ней.
— Боюсь, что у нас получится невеселый ужин, — пробормотал
Денисенко.
— А насчет наших передач вы не правы. Иногда нужно
показывать пороки общества, чтобы понять, как с ними бороться.
— Сейчас только грязь и разврат показывают, — поддержала
супруга Евгения Алексеевна.
— У каждого своя работа. Ваш муж работает в компании,
которая продает оружие через Украину в третьи страны, — сказал Денисенко.
— Это тоже не очень нравственный бизнес.
— Откуда вы знаете? — испугался Молоков.
— Кто вам об этом сказал?
— Мы делали специальную передачу о вашей компании, — пояснил
Денисенко.
Юлия поднялась, чтобы выйти. Инна холодно взглянула на нее.
— Не обижайтесь, — сказала она, — мы все понимаем, что вы не
виноваты.
— Я тоже понимаю, — с вызовом сказала Юлия, выходя из
гостиной.
