— Извините, — сказал он, взглянув на часы, кажется, я
задержался.
— Да, — сказал Дронго. И мне кажется, что мы с вами сегодня
попрощаемся.
— Почему? — удивился Борис Алексеевич. Дронго оставил его
вопрос без ответа. Они прошли мимо охраны и вошли в подъезд, где сидел еще один
охранник. Поднялись на третий этаж. Большая квартира была расположена на двух
уровнях. Уже в огромной прихожей чувствовался вкус Майи Александровны. Здесь
висели картины грузинских художников, в красивых керамических вазах стояли
живые цветы.
— С чего начнем осмотр квартиры? — спросил Ратушинский.
— Давайте сразу пройдем в кабинет, — ответил Дронго.
Они поднялись по винтовой лестнице. Кабинет находился
напротив нее. А сама лестница вела не из гостиной, а находилась несколько в
стороне. Дронго задумчиво посмотрел вниз.
— Любой из находившихся в вашей квартире мог незаметно
подняться в ваш кабинет, — сделал вывод Дронго.
Может быть, — согласился Борис Алексеевич, — но для этого
человек должен был оказаться в квартире, пройдя мимо охраны. Или вы считаете,
что сюда может попасть посторонний человек?
—У вас на окнах сигнализация? — спросил Дронго.
—Да, — кивнул Ратушинский, — и на балконе тоже. Включается
автоматически, когда мы выходим из квартиры. Шифр знаю только я один. Даже моя
супруга никогда о нем не спрашивает..
Дронго вошел в просторный кабинет. Тяжелая резная
итальянская мебель, гардины и занавески, темные обои, мягкие кожаные кресла и
диван с золотыми ободками. Дорогие настольные лампы. Это был кабинет
состоятельного человека, обладающего отменным вкусом.
— Красиво, — кивнул Дронго, — хотя книг в вашем кабинете
маловато.
— Я не держу здесь свою библиотеку, — пожал плечами
Ратушинский, — для этого у меня есть другая квартира.
— Где были документы?
— В столе, — показал на большой письменный стол Борис
Алексеевич, — с правой стороны. В дверце есть ключ, я его никогда не вынимаю.
Мне даже в голову не могло прийти, что документы могут отсюда пропасть.
— Отпечатки пальцев проверяли?
— Разумеется нет. Когда я вспомнил про документы и начал их
искать, то тысячу раз открывал и закрывал стол. Даже Юлия мне помогала. Потом я
очень жалел, что вообще прикасался к столу. Нужно было сразу вызвать
криминалистов. Тогда бы я точно знал, кто копался в моем столе. Но, с другой
стороны, как бы я узнал о пропаже документов, если бы лично не проверил бумаги?
Поэтому ни о каких отпечатках я даже не думал.
Дронго наклонился к столу, ключ поворачивался легко и
неслышно: замок был хорошо смазан. Дверца легко открылась. Он посмотрел на
бумаги, заполнявшие два ящика.
— Документы лежали здесь?
— Да, — кивнул Борис Алексеевич, — поверх других бумаг. Во
втором ящике снизу.
Он выдвинул ящик и показал его содержимое гостю. Затем
задвинул ящик и закрыл дверцу. Дронго измерил взглядом расстояние от стола до
двери.
— Подождите здесь, — сказал он.
Выйдя из кабинета, Дронго спустился вниз. Засек время и
быстро, почти бегом, поднялся. Вошел в кабинет» открыл дверцу, выдвинул ящик,
Задвинул обратно, закрыл дверцу и быстро пошел вниз. На все ушло немногим более
двадцати секунд.
—Много, — сказал Дронго, вернувшись в кабинет.
—Почему много? — не понял Ратушинский.
— Вы успели обернуться за несколько секунд.
— За двадцать две. Для обычного похитителя это очень много.
На такой срок нельзя исчезать из поля зрения хозяев. Может, кто-то вошел из
соседней комнаты? Кто в тот день поднимался на второй этаж?
— Только Юлия, — хмуро ответил Борис Алексеевич, — больше
никто. Хотя…
— Договаривайте.
— Кажется, поднималась Инна. Она вошла в спальную вместе с
Майей Александровной, но вместе с ней и вышла.
— Спальная вашей жены далеко? — уточнил Дронго.
— Соседняя комната… — убитым голосом сообщил Ратушинский.
— Но Инна не могла…
— Этот вопрос мы обсудим позже. А сейчас скажите, почему вы
меня обманули?
— Обманул? — не поверил услышанному Борис Алексеевич.
— О чем вы говорите?
— Вчера мы договорились о встрече в вашей квартире и в вашем
офисе. И вы ни слова не сказали мне о важном совещании, на котором должны были
присутствовать. А сегодня утром неожиданно выясняется, что вы очень заняты. Я,
конечно, не очень вам поверил. Смерть важнее любой работы. Именно поэтому я
посчитал, что вы меня обманываете. И не ошибся. Вы действительно меня обманули.
Борис Алексеевич устало опустился в кресло.
— Мне так надоели все эти подозрения, — неожиданно
пожаловался он.
— Уж не знаю кому верить, а кому нет.
— В таком случае начните с меня, — предложил Дронго. —
Определите для себя, верите вы мне или нет. Если не верите, давайте завершим
наши отношения, если верите, то старайтесь мне доверять. Хотя бы несколько
дней, пока мы с вами работаем.
— Почему вы подумали, что я вас обманул?
— Догадался. В такой момент никакие совещания не важны. Тем
более незапланированные. Значит, вы уехали по более важным делам. Я поехал к
Инне Денисенко. Хотел спросить, как она себя чувствует. И узнал от соседки, что
она уехала в морг со своим братом.
— Брат действительно заезжал за ней, — устало согласился
Ратушинский. А я приехал прямо в морг.
— Я видел около морга вашу машину и понял, что вы тоже там.
Да, я посчитал, что должен быть там. Вы понимаете мои
мотивы? Утром Майя Александровна пришла в себя, но у нее была сильная аритмия.
Прединфарктное состояние. Сейчас наш врач дежурит у ее постели. И сиделка все
время рядом с ней. Я очень беспокоюсь за здоровье супруги. А Инна — ее лучшая
подруга.
— Поэтому вы и приехали в морг?
— Конечно. Близким в такую минуту нужно помочь, поддержать
их. Я договорился с судмедэкспертами: тело мы можем взять через два дня. Правда
нужно получить еще согласие следователя прокуратуры. И тогда можно организовать
похороны. Я же говорил вам, что считаю себя отчасти виновным в том, что
случилось в моем дома.
— Зачем вы скрыли от меня, что собираетесь поехать в морг? Я
бы вас понял.
— Не знаю. Мне было неудобно. Я вспомнил, что мы с вами
договорились о встрече… Не знаю… Мне показалось, что я проявляю слабость,
поэтому не стал вам ничего говорить.
