— Спасибо и на этом. Она услышала, что в дом входят люди, и
с любопытством взглянула на Дронго.
— Сейчас вам придется излагать ваши версии следователю, мрачно
сказала она, и я не уверена, что он будет реагировать столь же спокойно, как
я.
В комнату вошли несколько человек. Одного из них Дронго
узнал, это был следователь Осколков. Он смотрел на Дронго с усталой
недоброжелательностью.
— Снова отличились? — спросил следователь.
— Говорят, вы устроили тут драку? Я отниму у вас лицензию
частного детектива. Вам нельзя давать оружие.
— У меня нет оружия, — возразил Дронго.
— Револьвер, из которого убита хозяйка дома, принадлежит не
мне.
— Это вы нам потом расскажете, — отмахнулся следователь,
— А зачем вы разбили голову хозяину дома? И избили мужа его
сестры? Думаете, вам все сойдет с рук? Сейчас я отправляю вас на экспертизу,
пусть проверят степень вашего алкогольного опьянения.
— Не нужно выставлять себя дураком, — посоветовал ему
Дронго.
— Я не пил сегодня ни капли. Я вообще не злоупотребляю
спиртным.
— Вы еще меня оскорбляете, — недобро усмехнулся Осколков.
— Ладно, посмотрим. Я думаю, вы понимаете, что на этот раз
вам не отвертеться. Еще позавчера, когда погиб режиссер Денисенко, я подозревал
именно вас. У следователя снова были непричесанные волосы, как будто его
подняли с постели и такое же мятое лицо.
—Думаете, я ничего не понял? — продолжал Осколков.
— Когда все вышли на кухню узнать, что случилось, вы тоже
вышли, но с бокалом в руке. Я ведь сразу догадался, в чем дело. Экспертиза
показала, что в бокале с коньяком была синильная кислота. И крысиный яд. Хотели
действовать наверняка? Но вы себя выдали. Свой бокал подменили другим. Якобы
случайно столкнули со стола другой бокал, и он разбился. А потом все свалили на
Молокова. Я ведь сразу понял вашу игру .
— Очень толково, — восхитился Дронго.
— А сегодня я застрелил хозяйку дома, потом подрался. Вы бы
лучше узнали, как попал в дом револьвер.
— Я все узнаю, — недобро пообещал следователь.
— А вы будьте здесь, никуда не уходите. Теперь вы у меня не
сбежите.
— Преступники нередко бывают умнее следователей, громко
сказал Дронго.
Его реплика вызвала улыбку у двух сотрудников милиции,
сопровождавших следователя. Они, очевидно, тоже недолюбливали занудного
Осколкова.
— В каком смысле? — не понял следователь.
— Когда есть такие следователи, как вы, зло ответил Дронго.
— Я думал, что вы начнете разбирательство, а вы, едва войдя
в дом, начали обвинять меня. Поднимитесь наверх и осмотрите труп. На коже
остались пороховые ожоги. А когда мы взломали дверь и ворвались в комнату, там
была молодая женщина с револьвером в руках. Но она не могла хладнокровно
пристрелить жертву.
— Ваша сообщница?
— Нет. До вчерашнего дня она работала секретарем
Ратушинского. Я вам очень советую подняться наверх и самому все осмотреть.
— Почему она не могла выстрелить в упор? — не уступал
следователь.
— В моей практике таких случаев было сколько угодно.
— Она рисковала получить струю крови на свое платье, —
объяснил Дронго.
— Вы знали многих женщин, которые так спокойно приканчивали
жертву, не обращая внимание, что собственная одежда испачкана?
— Разберемся, — сказал, чуть колеблясь, Осколков.
— Узнайте, откуда пистолет, — напомнил ему Дронго.
Следователь вместе с одним из милиционеров пошел к лестнице.
Второй сотрудник милиции остался в столовой.
Инна взглянула на Дронго и холодно произнесла:
— Мне кажется, он вам не верит.
— Наверное, — согласился Дронго.
— Сейчас вообще трудно кому бы то ни было доверять. Друзья
обманывают друзей, мужья жен, жены мужей, банкиры своих клиентов, политики
своих избирателей. Время всеобщего обмана.
— Что вы хотите этим сказать? — нахмурилась она.
— Ничего. Просто отмечаю, что никто ни кому не верит
— Кажется, мне пора, — сказала Инна.
— Там меня ждут люди.
— Лучше не пытайтесь пока выйти из дома, — посоветовал
Дронго.
— Наш доблестный следователь должен все осмотреть, и только
после этого он разрешит вам покинуть нас.
— Какая глупость, — она огляделась по сторонам. Нужно было
приехать на своей машине. А я взяла такси. Теперь придется добираться пешком до
трассы.
— А почему вы не приехали на своем «фольксвагене»? — спросил
Дронго.
— Вы наблюдательны, — похвалила она.
— Но я решила: будет лучше, если я приеду на такси.
— Говорят, вы купили машину для себя, — продолжал Дронго.
— И много заплатили?
— Это не имеет к вам никакого отношения.
— Разве зарплата сотрудника Института мировой литературы
позволяет купить такую машину? Это, кажется, модель «пассат»? — продолжал
импровизированный допрос Дронго.
Не выдержав его взгляда, она отвернулась.
— Напрасно я сюда приехала. Не нужно мне было видеть весь
этот ужас. Не хватает мне своего…
— Она вас позвала — и вы приехали, — задумчиво вымолвил
Дронго.
— Вы ведь все уже поняли. Верно?
— Не понимаю, о чем вы…
— О веере, который вы чуть не забыли в испанском посольстве,
— отчеканил Дронго, глядя ей в глаза.
Она вздрогнула, взглянула ему в глаза и слегка побледнела.
Даже когда погиб муж, она так не нервничала.
— Мне неприятны ваши намеки, — сказала она. — И не нужно
больше ничего мне говорить. Я не желаю с вами разговаривать! Слышите? Не
же-ла-ю! — по слогам отчеканила она и отвернулась.
— Извините.
Дронго поднялся и вышел. Сотрудник милиции растерянно
посмотрел на него.
— Вы куда? — спросил он.
— Наверх, — показал Дронго.
— У вас ведь есть приказ никого не выпускать из дома, приказ
запретить перемещение по дому вы не получали.
— Не получал, — подтвердил молодой сержант. Потом тихо
спросил:
