Позавтракав, он позвонил Вейдеманису, предупредив Эдгара,
что заедет за ним в три часа. Затем позвонил женщине, убиравшей его квартиру.
По взаимной договоренности, она приходила только в те дни, когда он куда-то
надолго уходил или уезжал, чтобы не мешать ему своим присутствием. В последние
годы он стал замечать признаки сильной меланхолии, которая иногда им
овладевала. «Знание умножает скорбь», — часто повторял Дронго. Чем больше дел
он расследовал, тем меньше оставалось иллюзий. И тем чаще ему хотелось остаться
одному, с книгой в руках. Иногда он с удивлением отмечал, что не выходил из
дома несколько суток, работая с Интернетом или копаясь в своей огромной
библиотеке.
В половине третьего приехала машина, которую прислал
Ратушинский. Дронго подумал, что вечерний прием подразумевает более официальную
одежду, поэтому надел серый костюм, подобрав в тон светло-голубой рубашке
соответствующий галстук. Спустившись вниз, он увидел стоявшую у ограды машину.
Предупредительный молодой водитель, открыв дверцу, помог гостю сесть в
просторный салон автомобиля. Дронго усмехнулся. «Как быстро эти нувориши
привыкают к подобной жизни», — подумал он.
Водитель сел на свое место и обернулся, чтобы получить
указания. Дронго назвал адрес Вейдеманиса и откинулся на спинку сидения.
Водитель включил негромкую музыку.
Эдгар ждал у дома. Он был в темном костюме, выбритый,
подтянутый, словно собрался на официальный прием. Усевшись рядом с Дронго, он
поздоровался с водителем и тихо произнес:
— Ты все-таки решил поехать?
— Думаешь, я не прав?
— Как раз наоборот. Полагаю, что ты поступил правильно. В
конце концов, никто лучше тебя не умеет разгадывать подобные загадки.
— Если ты будешь со мной разговаривать в подобном тоне, я
сойду с ума от чувства собственного величия, — пошутил Дронго. Стыдно, но
ничего другого я не умею делать. А заниматься подобными расследованиями мне
стало надоедать,
— Ты обеспеченный человек, можешь все бросить и уехать в
Италию к Джил и сыну. Почему ты остаешься в Москве?
— Именно поэтому и остаюсь, — пробормотал Дронго.
— Во-первых, у меня несносный характер и я быстро надоем
Джил.
— А во-вторых? — улыбнулся Вейдеманис.
— Во-вторых, мне нравится заниматься тем, чем я занимаюсь.
Это как наркотик. Получаешь удовлетворение от успешно проведенного
расследования. Каждая загадка волнует меня, требует докопаться до корней. Хотя
иногда случаются и ошибки. В конце концов, я не могу гарантировать, что у меня
не будет неудач.
— Это допустимая погрешность, — успокоил его Эдгар, — одна
на сто расследований. Не стоит из-за этого волноваться.
— Не знаю. Иногда мне кажется, что я слишком увяз в этих
расследованиях и больше никогда не смогу вернуться к прежней нормальной жизни.
— А тебе хочется вернуться? — поинтересовался Вейдеманис.
Дронго долго молчал. Очень долго, словно размышляя над
вопросом своего друга. Машина с легким шумом неслась по шоссе.
— Нет, — наконец сказал Дронго, — не стоит возвращаться. Тем
более, что это невозможно.
Через полчаса они въезжали в охраняемый поселок, на
территории которого находился загородный дом Ратушинского. После беспредела,
возникшего в России в начале девяностых годов, очень богатые люди быстро
поняли, что собственными силами наладить охрану своих дачных поселков и
загородных домов они просто не сумеют. Именно тогда стали возникать элитные дачные
поселки, в которых селились политики и бизнесмены. Охрану обеспечивали хорошо
подготовленные сотрудники из различных федеральных служб. Так было проще и
безопаснее, чем размещать собственную охрану по периметру своего дома.
Машина остановилась у дома Ратушинского. Поселок состоял
примерно из двадцати двухэтажных коттеджей, в каждом из которых было от трех до
шести комнат. Дом Ратушинского был большой — в шесть комнат. Таких домов было
всего два. Второй, расположенный на другой стороне дачного поселка, принадлежал
первому вице-премьеру правительства. Борис Алексеевич приложил много сил и
умения, чтобы попасть в этот поселок. Сначала он платил за аренду подобного
«домика» более ста тысяч долларов, а затем получил разрешение приватизировать
его за сумму, равную полугодовой аренде. В середине девяностых подобные «трюки»
еще проходили, а особенно охотно власть шла на уступки перед девяносто шестым
годом — перед президентскими выборами.
На площадке перед домом стоял темно-синий «джип». Водитель
«мерседеса» остановил свою машину рядом с «джипом», из которого вышел второй
водитель, очевидно, выполнявший и обязанности охранника. Он кивнул гостям, с
любопытством взглянув на приехавших.
— Добрый день, — поздоровался Дронго, — в доме есть
кто-нибудь?
— Да, — ответил охранник, — утром приехала Майя
Александровна. Она в доме. И кухарка. Больше никого нет. Но нас предупредили,
что вы приедете. Проходите, пожалуйста.
Дронго и Вейдеманис вошли в дом. На первом этаже
располагались две комнаты — огромная гостиная и чуть меньших размеров столовая,
примыкающая к кухне. Дронго обратил внимание, что в столовой уже был накрыт
стол на десять персон. Охранник провел их в гостиную и оставил одних. Они не
успели еще сесть в глубокие кресла, стоявшие рядом с диваном, когда в гостиную
вошла женщина в длинном темно-синем платье. Ее длинные волосы были собраны и
уложены на затылке. Красивое лицо, выступающие скулы, большие миндалевидные
светлые глаза, чуть вытянутый нос. Для своего возраста она выглядела очень
неплохо: Дронго помнил, что ей было за сорок. Она мягко кивнула гостям в знак
приветствия.
— Здравствуйте, — сказала она и показала на кресла, в
которые они не успели усесться. Жесты были плавные и мягкие, словно она была на
сцене. — Можете садиться, господа. Я рада приветствовать вас в нашем доме.
— Добрый день, — в ответ поздоровался Дронго. — Мы приехали
сюда по приглашению вашего супруга.
— Я знаю, — улыбнулась она, усаживаясь на диван, чтобы
подать пример гостям. Она говорила по-русски с неистребимым грузинским
акцентом. Борису Алексеевичу сказали, что вы лучший эксперт в Европе. Во всяком
случае, он мне говорил именно так.
— Это преувеличение, — усмехнулся Дронго, просто мне
отчасти повезло , я сумел расследовать несколько дел, которые завершились
достаточно успешно.
— Вы всегда такой скромный? — улыбнулась Майя.
— Наверное от смущения, — признался Дронго , я первый раз в
вашем доме, поэтому чувствую себя несколько скованно.
— А вы — господин Вейдеманис? — спросила она у Эдгара.
Тот кивнул в знак согласия.
— Значит, вы приехали вместе, как Шерлок Холмс и доктор
Ватсон, — рассмеялась Майя. Хотя в мировой литературе были и другие примеры
вечных пар. У Рекса Стаута и Агаты Кристи встречаются подобные пары, у Ниро
Вульфа и Эркюля Пуаро были напарники.
