Курт не стал заострять внимание на сказанном, хотя к словам викария можно было придраться, как к косвенному доказательству связи служителей собора с подпольщиками.
– Пойдемте, господа, нам пора, – сухо произнес штандартенфюрер Мейер.
Спускаясь по лестнице, Иван Денисов подумывал, не рассказать ли настоятелю о плане немцев по уничтожению Парижа. Вот так, взять и рассказать. Да еще представиться, кто ты на самом деле.
Хорошо, но что вслед за этим произойдет?
И потом, входил ли священник в иерархию подполья? Или он был только сочувствующий?
Курт решил молчать. Действовать нужно было более продуманно.
Внизу они долго ходили по залу и галереям, описывали убранство собора. Потом Мейер подозвал викария.
– Что это? – Мейер ткнул пальцем.
– Гипсовая статуэтка, мсье, начала XX века, – деревянным голосом произнес викарий.
– Гипсовая статуэтка… – отозвался Курт.
Историк, молчаливый француз, которого включили в группу, начал что-то записывать мелким почерком.
– Господа, она не представляет для вас ценности… – пролепетал викарий.
– Разрешите нам самим судить, – строго оборвал Мейер.
Его слова привели к тому, что викарий покорно плелся в хвосте и не пытался протестовать.
Курт радовался, что дал приказ составлять опись в двух экземплярах. Историк, положив копировальную бумагу под верхнюю страницу, старательно нажимал карандашом.
Второй экземпляр Мейер собирался оставить у себя, чтобы передать подпольщикам. Но как передать? С убийством художника у Курта пропали все контакты.
Опись предметов искусства напоминала о вывозе вещей из дома, подготовленного к сносу. Он оглянулся на лица викария, историка. Они что, ничего не понимают? Их сосредоточенные лица ничего не выражали.
Один из сопровождавших гестаповцев вдруг произнес:
– А ведь здесь на днях искали бандитов с радиопередатчиком…
– Что вы говорите? – весело отозвался Курт. – У нас другое задание, не менее важное. Не забывайте, его дал сам рейхсфюрер Гиммлер!
Остановились перед маленькой железной дверью.
– Что там? – Курт указал на дверь.
– Э-э-э… Подземелье, крипта, – хрипло ответил викарий.
– Откройте! Вам работать здесь, – сказал Мейер историку. – Мы с господином викарием осмотрим подземелье…
Они спустились по винтовой лестнице вниз. Курт внимательно осмотрел помещение. Он сожалел, что не может прямо спросить у викария, отсюда ли велась радиопередача! К тому же Мейер не знал, кто именно из служителей церкви был связан с подпольем.
Курт помнил о том, что звонарь собора находится в гестапо. Викария тоже подозревали. Но открыться симпатичному викарию не позволяли законы конспирации, оставалось наблюдать. Курт лишь позволил себе маленький вопрос:
– Кто сейчас звонит в колокола? Нашли человека?
– Разумеется… – отвечал бледный викарий. – У нас это умеют делать несколько человек…
Он в свою очередь не спросил о звонаре. А ведь мог! Курт покосился на спутника. Тот был напряжен, на лбу выступил пот. Мейер решил оставить его в покое.
Взгляду Мейера открылась сводчатая крипта, точно как он ее представлял. Чтобы погасить волнение, Курт профессиональным взглядом разведчика стал осматривать подземелье. Мысленно он представлял, как все здесь было. Допустим, передачу вели отсюда. Если провод, выданный за громоотвод, был на самом деле антенной, то лучшего места для радиопередачи не придумать!
Но гестапо, прибывшее в собор по указке операторов пеленгационных установок, опоздало! Подпольщики куда-то ушли – в то время, как служители церкви вели гестаповцев вверх, на башню. Курт вспомнил известный в детстве рассказ о том, как какой-то большевик, кажется сам Ленин, обманул царскую полицию, пришедшую с обыском. Прокламационная листовка была спрятана в книгу, стоявшую на нижней полке шкафа. Полицейскому вежливо подали табуретку, мол, так будет удобней – и полицейский купился, послушно начал обыск с верхней полки. Добравшись до нижних полок, он уже устал, и листовка не была обнаружена.
Курт не мог не отметить саркофаг, который стоял чуть поодаль. Внешне этот саркофаг ничем не отличался от остальных, только что стоял особняком. Мейер задержал на нем взгляд.
Краем глаза он заметил, что викарий следит за ним… Мейер опустил голову. Не вызвать бы сердечный приступ у бедняги!
Он подошел к саркофагу, опустился на корточки. Массивный постамент с надписью на старофранцузском языке впечатлял. Тяжелая крышка была действительно тяжела. Мейер попробовал поднять ее, но ничего не получилось. Внезапно Курту показалось, что щель между саркофагом и крышкой шире обычного, он оглянулся на другие гробницы и понял, что не ошибся. Снова посмотрел внимательно на саркофаг – щель выглядела ненатурально широкой.
– Вы напрасно стараетесь что-то здесь обнаружить, господин штандартенфюрер, – раздался деревянный голос викария. – Перед вами памятники истории пятнадцатого века… Святые захоронения…
Курт оглянулся и увидел, что викарий с грустным видом качает головой.
– Что здесь можно найти? – добавил служитель церкви. – Внутри только мертвецы…
Курт достал из кармана зажигалку, щелкнул ею. Огонек очень заметно отклонился в сторону щели.
– Что здесь написано? – спросил Мейер, делая вид, будто освещает надпись.
– Упокой Господи душу… – прочитал викарий и замолк растерянно.
Курт хмыкнул.
– Посмотрите, как интересно! – сказал Курт. – Огонек отклоняется к щели… Видимо, мертвецы пятнадцатого века поднимаются по ночам и разгуливают по собору!
Викарий не ответил. Курт поднялся.
– Пойдемте, я вам верю, в подземелье действительно ничего нет, – сказал Мейер.
Он еще раз или два повторил подобную фразу, чтобы викарий уверился, что ни церкви, ни людям ничего не грозит.
Они вышли на лестницу. Спутник, улучив момент, когда Курт, казалось бы, не смотрел на него, вынул из складок сутаны фляжку и на мгновение приложился к ней.
Курт снова сделал вид, будто ничего не заметил.
Пришло в голову – если бы он был здесь один, без спутников, вполне возможно, что здоровяк викарий запросто ударил его по голове. Но наверху находились остальные гитлеровцы. Ирония судьбы! Если бы викарий напал на него, Курт Мейер открылся бы ему, значительно сократив время на розыски связи с подпольем.
Как ни в чем не бывало, он поднялся из подземелья и присоединился к остальным членам группы.
Вечером, полный впечатлений, Курт Мейер заехал на улицу Соссэ, чтобы поинтересоваться, как обстоят дела у Кнохена.
– Правильно ли мы поступаем, Гельмут? – задумавшись, спросил Курт. – Посмотрите, как много объектов в Париже, и все представляют интерес для нас, немцев! Успеем ли мы… – Он хотел сказать: «спасти», но вовремя спохватился: —…вывезти их до того, как будет приведен в исполнение приказ фюрера?
