Уже приближался рассвет, а Видкун все ворочался в просторной и теплой постели, пытаясь найти хоть какую-то лазейку для спасения и придумать пусть какое-то мало-мальски убедительное оправдание, но никаких веских причин он не находил.
В который раз, а в последнее время все чаще и чаще, лежа по ночам в постели и анализируя прошлое, свои промахи и просчеты, Квислинг сожалел о выбранном пути. Смешно сказать! Еще в 1925 году он предлагал Норвежской рабочей партии организовать подразделение Красной гвардии для защиты от нападений фашистов! Правда, насмотревшись в восемнадцатом в Петрограде большевистского террора, он не очень стремился стать лидером коммунистов. И не стал. О чем сейчас сожалел. Упустил он и возможность стать лидером своей страны, когда в 31-м король Норвегии назначил его министром обороны. Квислинг затеял и очень грамотно подготовил правительственный переворот, но последнего, решительного шага так и не сделал. А вот сейчас, спустя двадцать лет, он лизоблюдствует перед нацистами, так и не став одним из лидеров мирового фашизма… Глупая жизнь, упущенные возможности, роковые совпадения и случайности… И что же его ждет в будущем? Он до того замарался с фашистами, что большевики его шлепнут, как только войдут в Осло. Расправиться с ним, как с не справляющимся со своими задачами, судя по всему, хотят и нацисты. Так что сколько веревочке ни виться…
Министр-президент тяжело вздохнул и перевернулся на другой бок, вспоминая отвратительные картины гестаповских застенков, куда его время от времени приглашали, и он, в силу своего положения и звания, просто был вынужден присутствовать на допросах.
Квислинг снова попытался отогнать мрачные картины, укрылся с головой одеялом и снова попытался уснуть. Это ему почти удалось, когда сквозь дрему он услышал шум мотора подъезжающей легковушки, а через минуту громкий и настойчивый звонок в дверь.
Пока переполошенная прислуга просыпалась и открывала дверь, министр-президент успел неторопливо одеться и собрать в небольшой чемоданчик вещи, которые, он полагал, могут понадобиться ему в тюрьме. Но это были не эсэсовцы. В комнату торопливо вошел его доверенный подводник. На удивленный взгляд Квислинга он коротко ответил:
– Только что красные бандиты взорвали электростанцию под Бергеном.
Министр-президент непонятливо моргал спросонок, и офицер пояснил:
– У нас могут быть неприятности. Эта станция обеспечивала питанием съемки этой вздорной бабы Рифеншталь. Она еще ничего не знает, но завтра поднимет грандиозный крик.
– Рифеншталь? Съемки? – Квислинг начинал понемногу воспринимать реальность.
– Да, – подтвердил морской волк.
Министр-президент уселся на неприбранную постель, минуту что-то соображал, после чего спросил:
– А с чего вы взяли, что кто-то ее взорвал? Возможно, взрыв произошел из-за каких-то технических неполадок, прохудился котел, по недосмотру работников станции подскочило давление… Да мало ли какие могут быть причины! – Квислинг делал то, чем занимался последние несколько дней – искал оправдания своим просчетам и недосмотру.
– Нет, – категорически отрезал адъютант. – Работники живы. И они подробно рассказали о происшествии.
– Да? – удивился норвежский правитель. – А охрана?
– Ночью на территорию электростанции проникли люди в масках, которые «сняли» всех без исключения часовых.
– Как это «сняли»? Кто им позволил? И по чьему приказу? – возмутился Квислинг.
– «Сняли», – терпеливо пояснил офицер, – это незаметно перерезали охранникам глотки. Потом диверсанты выгнали обслуживающий персонал на улицу и заперли в бомбоубежище, а сами заминировали генератор и паровую турбину, – закончил короткий рассказ подводник.
– Кто охранял станцию?
– Солдаты из дивизии СС «Викинг», – доложил моряк.
– Та-а-ак, – Видкун облегченно выдохнул, – ведомство – не мое, солдаты – тоже не мои подчиненные.
– Зато работники электростанции – ваши, – криво усмехнувшись, напомнил офицер.
– Да-а-а, – Квислинг был разочарован и задумчив. – За моих дорогих соплеменничков опять спросят с меня.
– И опять виноватым останетесь вы, – подвел печальный итог подводник.
Министр-президент обреченно закивал, потом глянул на своего доверенного и решительно сказал:
– Готовь лодку к отплытию, – и пояснил: – Срыв съемок фройляйн Рифеншталь – это еще полбеды. А вот похищение штандартенфюрера – это для меня катастрофа. Приплетут и эти два события, и взрыв в Трокхаузене, и то, что машина Тербофена наехала посреди дороги на гвоздь и пробила колесо, поражение под Курском и Сталинградом, плохой аппетит Гиммлера… – Квислинг обреченно махнул рукой, давая понять, что на этот раз все очень серьезно и просто так ему не отвертеться. – Да и я по горло сыт войной, этими идиотами в черных мундирах, красными саботажниками, тупоумными нацистскими выскочками, их истеричными режиссерами и этой страной! Пора подумать об отдыхе.
– Есть подготовить лодку к отплытию! – бодро козырнул подводник и лихо крутанулся на каблуках, оставив на блестящем паркете черный след. Но в этот момент под окном застрекотал мотор еще одной машины. Больше доверенных лиц, которые могли прийти в такой час, у Квислинга не было, для визитеров тоже было слишком рано, и министр-президент обреченно уронил голову. Моряк быстро выглянул в окно и подтвердил нехорошую догадку главы правительства:
– Автомобиль службы СС!
– Поздно… – министр-президент снова взялся за приготовленный чуть ранее чемоданчик.
Подводник отступил под защиту шкафа, достал пистолет и снял его с предохранителя, намереваясь до последнего защищать своего начальника и дорого продать собственную жизнь.
Глава 29
Однако пустить в ход личное оружие офицеру-подводнику не пришлось. В дверь особняка министра-президента снова протяжно зазвонили, бодрствующая прислуга на сей раз моментально впустила гостя, и спустя минуту в спальню Квислинга вошел… штандартенфюрер!
Отвисшая челюсть правителя Норвегии Меера нисколько не удивила, как и то, что этот чиновник не спит в такой ранний час (о ранних подъемах трудолюбивого «отца нации» ходили легенды, им же и распространяемые), а вот вид взъерошенного моряка за шкафом с пистолетом в руке несколько озадачил Курта.
Он пару секунд оглядывал растерянного Квислинга с «походным» чемоданчиком в руках и не менее ошарашенного подводника, после чего бодро спросил:
– Вы ожидали прибытия дьявола? Или Христа?
– Смотря кто для вас дьявол, а кто – Христос, – ответил моряк, первым оправившись от удивления.
– Полемизировать по этому поводу не будем, – штандартенфюрер пресек спор в зародыше и попросил: – Велите подать мне коньяку. Я чертовски замерз в этом корыте. И немедленно позвоните рейхскомиссару.
Подводник ринулся из комнаты отдавать приказания прислуге, а все еще удивленный Квислинг спросил:
