Когда до первого блокпоста бригады оставалось около сотни метров, чеченец не выдержал.
– Когда это закончится, скажи? Когда это все закончится?
– Не знаю, – глухо ответил Стольников и стал открывать дверцу. – Тормози здесь, иначе нас с тобой из спаренной зенитной пушки раздолбят. Спасибо, друг.
– Только не уходите больше отсюда, – попросил водитель.
– Не уйдем, обещаю.
Выйдя, Стольников поднял над головой автомат и зашагал в сторону блокпоста.
8
Чехи вошли в город тихо, осторожно, предполагая вступить в бой. У Алхоева и тени сомнения не было, что их выдвижение к стенам крепости видели. Он ждал у западных ворот засады, и первыми в ворота вбежали с криками смертники. Умерших за дело Аллаха ждали гурии в кущах, а их родственникам обещались награды. Трое из банды Алхоева вломились в город и, бросившись к стенам домов, подорвали на себе пояса. Взрывы обрушили стену одного дома, всклубили пыль у входа, и уже потом туда хлынули боевики. Стреляя по крышам зданий и в окна, они спешили занять выгодные для продвижения вперед позиции. Но уже через тридцать секунд беспорядочной стрельбы стало ясно, что боя не случится.
– Прекратить огонь! – прокричал Дага, оставленный Алхоевым старшим.
Поднявшись во весь рост, он с удивлением осмотрел темные улицы. Русских не было. Он махнул рукой, и около двух десятков боевиков, прикрывая друг друга, стали продвигаться вдоль двух улиц, примыкавших к главному проспекту города. За ними, двигаясь уже менее осторожно, последовали остальные. Всего вошли в город около сотни бандитов.
Алхоев не мог разорваться. Он должен был быть близ Грозного, чтобы держать под контролем навигатор. И в то же время не менее важной задачей являлось уничтожение русской разведки в крепости. Оба этих дела были тесно связаны. Нельзя было упустить навигатор как единственную возможность для федеральных сил проникнуть в Другую Чечню, и в то же время нельзя оставлять без внимания отделение Стольникова. Даже без капитана оно представляло серьезную опасность. Но все-таки навигатор был важнее. Поэтому, оставив за себя Дагу, он остался в Грозном.
И теперь его люди продвигались по улицам крепости, приближаясь к центральной площади, на которой стояло здание администрации.
Пловцов, сидя у стены, прислушивался к взрывам и стрельбе. Не шевелясь и глядя прямо перед собой, он думал, правильно ли поступил, оставшись в городе, которым управлял уже не предатель, а враг. Еще не поздно было уйти. Пользуясь темнотой, пересечь узкую улочку, добраться до стены, взобраться и спуститься. В темноте и азарте штурма никто не обратит внимания на беглеца. Но, уйди Пловцов, тайна человека, отославшего Алхоеву сообщение, останется неразгаданной. Теперь штурман знал наверняка, что в городе человек полевого командира. И человек этот не горожанин, а из внешнего мира. Ни один из жителей города не мог знать азбуки Морзе. И пока в городе есть человек, выдающий себя за старожила города, отделение в опасности.
А через несколько минут Пловцов понял, что, даже если бы он и решился бежать, уже было поздно. На первом этаже дома послышались торопливые шаги.
– Они идут, – тихо пробормотал кто-то из сидящих у стены.
– Они здесь, клянусь Аллахом, – пробормотал Дага, вглядываясь в здание городской администрации. Тик прошелся по его щеке, он оглянулся и посмотрел на двоих боевиков с ручными гранатометами на плечах. – Огонь.
Два коротких оглушительных хлопка, и заряды, шипя и свистя, понеслись к главному входу…
Произошедшее спустя секунду заставило усомниться в целесообразности применения данного вида вооружения даже Дагу. Можно было вполне обойтись и парой очередей.
Уйдя к входу с двух сторон, гранаты встретились в дверном проеме крыльца и влетели внутрь. Спустя мгновение клуб дыма и пыли вырвался наружу. Здание тряхануло, как при землетрясении, и часть штукатурки от фундамента до окон второго этажа отошла от кладки. Спустя мгновение, треща и ломаясь, она рухнула на землю, добавив пыли. Внутри здания тоже произошли перемены. Одна из внутренних перегородок была уничтожена, две другие серьезно пострадали. Лестница, ведущая наверх, просела, но держалась еще крепко. Спустя еще некоторое время из окон первого этажа повалил дым.
– Дага! – крикнул сквозь грохот один из боевиков. – Зачем туда идти? Еще пара гранат, и они сами выйдут!
Его шутка потонула в команде.
– Вперед! – проревел Дага. – Огонь по необходимости и только на первом этаже! – он помнил указание Магомеда брать разведчиков живыми, если представится возможность. – На втором – только ножи! Если кто хоть раз выстрелит – задавлю!..
Пройдя горнило Македонии, Албании и Сербии, он плохо разбирался в методах достижения желаемого результата обычными способами. И действительно запросто мог убить.
Три коротких броска – и пятеро из восьми боевиков Даги уже заняли второй этаж.
– Зачем столько крови… – бормотал он, поднимаясь по лестнице, на которой в неестественных позах застыли двое бородатых мужчин – горожане, вбежавшие в здание после начала штурма крепости. – Эй, наверху! Ничего там не крушить! Я ищу горожан, проведших ночь с разведчиками! Если там есть люди Столь…
Дверь справа распахнулась, и Дага увидел еще одного насмерть перепуганного горожанина. Даже не сбавляя шага, чеченец направил в его сторону пистолет и спустил курок.
– …Стольникова, то пусть они сложат оружие и поднимут вверх руки! Я гарантирую им жизнь! – «гарантирую» он произнес таким тоном, что было ясно, никаких гарантий нет и быть не может. Сколько раз Дага за последние пять лет войны произносил эту фразу и скольких после нее убил? Он уже и не помнил.
Сейчас ему было понятно, что русские или заняли оборону на крыше, или покинули город. О втором варианте он думать не хотел, поскольку, уходя, Алхоев сказал: «Упустишь – голову сниму».
Поднявшись на второй этаж, он увидел интересную картину. Пятеро тяжело дышащих подчиненных стояли по периметру комнаты, держа автоматы стволами вниз, а в центре рядом с трупом парня лет двадцати двух лежал старик и широко раскрытыми глазами смотрел на перерезанное горло товарища. Тела обоих била мелкая дрожь: первого от агонии, второго – от ужаса…
– А обойтись без этого нельзя было? – посочувствовал умирающему Дага.
– Ты сказал – ножами, – тихо возразил лысый боевик, вытирая вороненое лезвие австрийского ножа. Ему было лет сорок на вид, мутный взгляд выдавал в нем наркомана, и было очевидно, что все сказанное старшими он безоговорочно принимает на веру. – Значит, ножами… И, потом, мне показалось, что он хочет в меня выстрелить.
– Чем?! – усмехнулся Дага. – Соплей из носа? Где ты тут видишь оружие? Ладно, валите отсюда и разойдитесь по всему дому. Меня интересует разведка русских, о которой я говорил минуту назад.
Оставшись наедине с живым пленником, Дага поднял лежащий на полу стул, поставил его на ножки и сел. Вынул из кармана пачку «Мальборо».
