В этот момент раздался выстрел, и Пловцову на голову посыпалась известковая крошка. Понимая, что это может повториться еще семь раз как минимум, штурман оттолкнулся ногами от пола и распластался за небольшой стенкой. Морщась от боли, Сергей встал и прижался спиной к косяку. Напрягая память, он пытался вспомнить, какой акробатический трюк собирался совершить Трофим, что ему понадобилось предохраняться от случайного выстрела в собственные штаны и ставить оружие на предохранитель. И вспомнил. Небольшое слуховое окно! Значит, атаман стрелял, уже сидя на нем! Сергей выглянул наружу. Держа «ТТ» в вытянутой руке, Трофим уже просовывал в соседнее помещение плечи. Он делал это настолько неуверенно, что было ясно – ему осталось недолго. Скорее всего, пуля перебила кость, и то, что он еще не в глубоком обмороке или не в состоянии болевого шока, заслуга его мужества.
Уже не боясь получить пулю, штурман вышел из-за укрытия и спокойно подошел к раненому. Без замаха, коротким ударом вышиб из вялой кисти «ТТ». Рука, как плеть, повисла вдоль согбенного тела. Трофим все понял…
Он выправил плечи из окна, и Пловцов увидел его лицо. Атаман улыбался, показывая белоснежные зубы. Редкий случай в городе полюбоваться хорошими зубами. Его волосы были всклочены и влажны. По лбу и щекам струился пот. А он смотрел на Пловцова мутными, безумными глазами и улыбался…
Штурман схватил атамана за безжизненную руку и рванул на себя. Трофим, как резиновая кукла, дернулся в его направлении и ввалился внутрь. Он даже упал, как паралитик, неестественно подломив ноги и откинув назад раненое плечо. От удара о бетонный пол он резко выдохнул и застонал. Рубашка негодяя была насквозь пропитана кровью. Он терял сознание, понимая, что надеяться на чудо, то есть – спасение, – глупо и смешно. Может, поэтому он и смеялся. Самый простой выход из сложившейся ситуации был один – умереть сейчас, когда боль уже почти затихла из-за полуобморочного состояния.
– Трофим, – не сводя глаз с его губ, процедил Сергей. – Объясни мне, как здесь, без стоматолога, можно иметь такие ровные, белые зубы?
Пловцова даже качнуло, когда он понял все.
– Сукин сын… среди солдат и офицеров первой роты Черданского полка не было твоих предков!..
– Вы даже не представляете, во что вляпались, глупцы… Ты думаешь, я не знаю как пользоваться компьютером?..
Пловцов невольно отступил назад.
– Что?..
Чего он не хотел, так это смерти Трофима! Он должен, он обязан выжить и рассказать все!
– Не умирай, сволочь, слышишь?! Только попробуй уснуть!
На этаж, словно на крыльях, влетели помощники штурмана. Направленный в них «ТТ» немного охладил их пыл, но когда они увидели, что пистолет в руке «господина поручика», а не атамана, успокоились.
– Эти… трое… они сдались, господин поручик!
Но штурмана это уже не волновало. Он тряс Трофима за плечи и пытался отогнать сон, в который тот проваливался.
– Очнись! Очнись, ты слышишь?!
– Он вас не слышит, – став на колени, один из дружинников рванул на груди атамана рубашку. Брызги крови заляпали лицо штурмана. Пуля пробила правую лопатку атамана, но не вышла наружу. Видимо, упершись в кость, она раздробила ее и ушла в сторону. И оставалось только догадываться, где она засела…
Веки Трофима разомкнулись.
– Он что-то лопочет, – горожанин указал на лицо атамана. – Что он говорит?
Пловцов склонился над влажной от крови бородой атамана.
– Вы все… умрете…
Не отвечая, Сергей сорвал с плеч куртку и сунул ему под голову. Он делал это и понимал, что все глупо, бессмысленно. Трофиму не поможет сейчас даже бригада хирургов в ЦКБ. А он лежал на грязном полу церкви без колокола, в десятках километров от ближайшего человека с медицинским образованием.
«Вы все умрете», – звучало в ушах штурмана.
Уже на улице Сергей нашел глазами Ольгу. Он махнул ей, и девушка подошла.
– Он умер?
– Скажи, Оля, ты не припомнишь, чтобы Трофим отлучался из крепости на какое-то время?
Вопрос прозвучал неожиданный, и она на мгновение растерялась.
– Ну, собственно… Он каждый год девятнадцатого мая отлучался. Уходил на несколько дней в степь, там молился за души солдат из Черданского полка, которые основали крепость… Правда, однажды…
– Что? – тут же повернул к ней голову Пловцов.
– Однажды его не было целый месяц. Он вернулся с кровоподтеками, засохшими ранами на лице, немного взвинченный и в тревоге. Правда, потом успокоился.
– И как он объяснил свое длительное отсутствие?
– Он сказал, что в степи во время молебна он плохо себя почувствовал, его лихорадило. Он слег и уже почти умирал, да тут на него еще стая шакалов напала… Он чудом отбился и добрался до крепости… А потом около месяца мы лечили его.
– Когда это было?
– Около пяти лет назад.
Ольга внимательно рассматривала лицо штурмана, а потом потрогала его за плечо:
– Почему вы спросили?
Вместо ответа Сергей обернулся на шум, появившийся у церкви. Из храма выносили тело атамана.
– Это не твой приемный отец, Ольга.
Побледнев, теперь она вцепилась в плечо штурмана изо всех сил.
– Я ничего не понимаю!..
– Твой приемный отец давно убит. А этот человек пришел из Другой Чечни. Точнее, его сюда доставили.
– Но… как это возможно?! Это же он, он! Неужели есть двое похожих друг на друга людей?!
– Я бы рассказал тебе о пластической хирургии, детка, но на это уйдет много времени. И, потом, с вашими бородами…
– Вы лжете!
– Нет, я не лгу… И я хочу пить, Оля. Ты дашь мне воды?
8
Когда свет снова вспыхнул, Стольников увидел восседавшего на его груди оскаленного боевика. Капитан плохо видел черты его лица, но сейчас был готов поклясться, что это был не избитый прутом азиат. Уже несколько раз довелось увидеть чернокожих. Были и китайцы, и похожие на скандинавов ребята. Алхоев явно не возражал против интернационального состава своей банды, тем более что ваххабиты национальностей не имеют. Главное, чтобы выполнялись приказы…
Лицо кавказца было окровавлено, что говорило Стольникову: это не первая их встреча. Алая влага сочилась даже по зубам боевика. Присмотревшись, Саша увидел огромные ссадины под разорванной тканью формы боевика. Это были последствия попадания пуль, пущенных Стольниковым вслепую. И сейчас Саша сожалел, что не попал, а лишь задел…
Размахнувшись, чех резко и сильно ударил капитана в лицо и приложил к губам рацию.
– Он здесь, Хозяин!.. – Саша не понимал чеченского, но услышать сейчас другую команду было бы странно.
