– Кто тут главный? – рявкнул Стольников.
– А ти кто? – отозвался кавказец.
Справедливо рассудив, что этот человек не может управлять техническими процессами, Стольников подошел к нему и ударил кулаком в кадык. Хрящи были сломаны, кровь хлынула изо рта чеха, и Стольников развернулся к остальным.
– Это неправильный ответ, – и он подошел к следующему. – Кто тут главный?
Не сводя глаз с барахтающегося на полу кавказца, инженер показал пальцем на замершего рядом мужчину лет сорока.
– Ты?
– Да…
– А чего молчишь, урод? – рявкнул Стольников и дал ему леща.
Но даже пощечины хватило, чтобы стоявшего перед ним человека снесло с ног и тот оказался на полу.
– Ты знаешь, как угробить все это волшебство? – Стольников рывком поднял его и подвел к пульту управления. – Только не заставляй меня бить тебя, это плохо закончится.
– Я понял, понял. Это я понял, – зачастил инженер. – Я не понял, что значит – «угробить»?
– Угробить, это значит – разрушить, вывести из строя, сделать непригодным для эксплуатации. Это понятно, академик?!
Дверь сотрясалась от ударов. Автомат чуть развернуло, теперь он располагался почти вертикально. Хороший удар мог запросто выбить его из ручки.
– Чисто теоретически…
– Мне не нужно теоретически, я хочу, чтобы ты выполнил мое требование практически! Если сейчас вышибут дверь, первым, кто умрет, будешь ты, понял?!
– Собственно… – засуетился растерянно инженер. – Ко мне до сего дня никто не обращался с такой просьбой, все чаще наоборот…
– Жизнь меняется, мужик! Теперь нужно наоборот! Раньше президентом был Ельцин, теперь, наоборот, Путин, хотя разницы никакой!
– Есть только один способ.
– Какой?
– Увеличить напряжение. Проще говоря… Господи, я не знаю, чего вы добиваетесь, если пожара, который не потушить, тогда – да, я могу это сделать!
Все, включая Стольникова, вдруг вскинули головы. Несколько динамиков под потолком заговорили голосом Алхоева:
– Сашья! Твои люди у меня. И прапорщик Жулин тоже у меня… Все твои люди у меня…
– Делай, – побледнев, приказал Стольников.
– Мама, – произнес кто-то за его спиной.
– Увеличивай напряжение! – вскричал Саша.
Постучав по клавишам, инженер ввел какую-то информацию в компьютер.
– Сашья, не делай глупостей, я не умру, а ви вся умрете! – Когда Алхоев нервничал, он начинал говорить с сильным акцентом.
Его голос заглушил странный рев, который усиливался с каждой минутой.
– Нам нужно бежать, иначе мы и правда все погибнем, – робко пробормотал один из инженеров. Сейчас повсюду начнутся короткие замыкания…
И, словно в подтверждение его слов, раздался грохот, и внутрь помещения влетела дверь, которую старательно выбивали люди Алхоева. Сначала Стольников подумал, что ее на самом деле подорвали, но вскоре стало понятно, что боевики тут ни при чем. Несколько окровавленных, обожженных тел с криками влетели вслед за взрывом в комнату.
– Бегите все! – прокричал инженер, тот, кто работал с компьютером. – Скоро здесь нечем будет дышать!
Стольников бросился туда, где зияла рваной пастью дыра от двери. Проем дымился, но огня видно не было. А все, кто мог стрелять, корчились от боли внутри куба заводоуправления.
Хрустя стеклом, Стольников метнулся в дверной проем, но пробежать успел не больше тридцати метров. Кто-то бросился на него из-за поворота, он упал, еще успев поморщиться от страшной боли в затылке, и потерял сознание…
12
Он очнулся от той же боли. Только вокруг не было слышно ни шума механизмов, ни гула вентиляции, ни взрывов, которые раздались за секунду до его падения. Он лежал на полу в полной тишине. Пол дощатый, воздух – свежий, пахнет деревом и травой.
С трудом оторвавшись от пола, Стольников сел и вытянул ноги. Перед ним на полу, поджав ноги, сидел Алхоев, комната была заполнена его людьми, которые, впрочем, не обращали на капитана никакого внимания.
– А может, мне тебя кончить? – рука Алхоева двинулась к рукоятке пистолета за ремнем, и глаза его сузились до щелок.
В тот момент дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вбежал Дага. Тяжелое дыхание срывалось с губ его, лоб был покрыт испариной. Через секунду стало ясно, почему он так взволнован.
– Магомед, беда! «Федералы» дом обложили!
«Какие федералы? – напрягся Стольников. – Где я?»
– Что? – полевой командир машинально бросил взгляд в сторону Стольникова. Сообразив, что тот здесь ни при чем, схватил его за плечо и поволок двери. – Людей в окна!
Более глупого распоряжения капитан не слышал. Ситуацию новой не назовешь – сколько раз приходилось ему, офицеру-разведчику, оказываться в окруженном доме. Не было времени вспоминать, но сейчас, торопясь по лестнице вниз между Алхоевым и Дагой, которому было приказано охранять ценного пленника, Саша мог припомнить три случая – один под Бамутом и два в Дача-Борзой, когда выводил свою группу из осажденных объектов, придерживаясь главного правила: прорываться из окружения можно лишь в том случае, когда противник не осведомлен о наличии твоих сил и средств.
– Стрелять по неверным! – орал приготовившимся к отражению атаки русских Дага. Он бегал из комнаты в комнату, лично проверяя исполнение собственных, только что прозвучавших команд. – Вокруг «зеленка» – эти суки как за стеной! Стрелять длинными очередями, веером, из всех окон!
Стольников под его приглядом вынужден был ходить следом и участвовать в этом самоубийстве.
– Алхоев, что происходит? – спросил Саша. – Где я?
– Ты уничтожил завод, скотина!
– Правда?
– Мы в трех километрах от бункера, в доме, который я минуту назад считал безопасным! А теперь его окружает ФСБ!
– Какая ФСБ?
– Ну не местная же! Оттуда!
– Оттуда? – повторил Стольников. – Как здесь оказались федералы?
– Так же, как и ты, сволочь!..
– Костычев?
Вместо ответа Алхоев размахнулся и пнул его в лицо. В глазах капитана полыхнул огонь, он откинулся и снова ударился головой, на этот раз о стену.
Костычев… Как-то незаметно вышло так, что он превратился во врага Стольникова. Со своими обязанностями и преданностью делу, смысл которого Саша никак не мог уловить. Казалось бы, все просто без объяснений – подполковник ФСБ, заместитель начальника Управления по Северному Кавказу Костычев обязан был помогать Стольникову прийти в себя после выхода из лабиринта, организовать взаимодействие и спешить на выручку тем, кто остался в крепости. Но с первых же часов возвращения капитана Костычев дал понять, что Стольников для него – враг. Враг, который ищет возможности нанести удар.
