За тридцать два часа до проникновения группы Стольникова в «Мираж» тюрьма уже жила по четкому распорядку. Еще не догадываясь, что скоро в «его» тюрьме появятся люди Зубова, Хараев решил сыграть ва-банк. Разоблачение грозило крахом, но в его руках продолжал оставаться козырь – девушка.
Он вошел в операторскую и коротко бросил:
– Кто здесь главный?
– Я, – поднялся и поправил очки на носу один из инженеров.
Хараев поднял пистолет и выстрелил. Окровавленные очки слетели с носа инженера, сам он замертво рухнул на пол.
– Повторяю вопрос. Кто здесь главный?
– Вы, – решительно отозвался второй инженер. Всего их находилось в операторской пятеро. Семеро других были убиты во время захвата тюрьмы. Впрочем, работы здесь пока не было.
– Мне нужна связь с начальником тюрьмы, – сказал Хараев, проходя и усаживаясь перед центральным компьютером. – Можно видеосвязь, можно – простую электронную почту.
– Но это невозможно, – поспешил объяснить инженер.
Хараев выстрелил. Пуля прошла в нескольких сантиметрах от головы специалиста.
– Я попробую организовать, – пообещал бескровными губами инженер.
Связь была. И если бы не захват операторской в первые минуты бунта, Зубов узнал бы о деталях случившегося гораздо раньше. Но центр управления был захвачен, половина инженеров перебита, и теперь ни один из оставшихся не имел возможности связаться с НИИ. Инструкции о действиях при чрезвычайных обстоятельствах имелись, проводились и занятия – еще до ввоза заключенных, – но это больше было похоже на клоунаду, никто всерьез не относился к таким занятиям, не веря, что «Мираж» может быть захвачен. Впрочем, каждый знал, как связаться с НИИ, но как это сделать, если в центре управления постоянно находятся несколько боевиков, наблюдающих за каждым жестом каждого специалиста?
– Выведите инженеров в соседнее помещение и возьмите их под охрану, – велел Хараев своим людям. Ему нужно было остаться одному.
– Ну, ты скоро, уважаемый? – поинтересовался он у инженера.
– Сейчас, одну минуту.
– Ну вот, другое дело. А то – «это невозможно»…
Через минуту, выведя на экран интерьер какого-то кабинета, специалист сообщил:
– Готово…
– А что это такое?
– Это кабинет генерала Зубова.
– Зачем мне кабинет генерала Зубова, кретин? Мне нужен генерал Зубов.
Не прошло и мгновения, как на экране появился тот, кого он ждал. В синем костюме, в белой рубашке, без галстука. По лицу генерала нетрудно было догадаться, что последние две ночи он не спал ни минуты.
– Я генерал Зубов, кто вы?
– Я Хараев, которого ты привез гнить в эту крытку.
Зубов никак не отреагировал. Просто спросил, надев очки и взяв в руки какой-то документ:
– Что ты хочешь?
– Я хочу сделать тебе предложение.
– Ты содержишься на территории Грузии, Хараев. Однополые браки в этой стране, насколько мне известно, запрещены. Хотя пидарасов, не буду спорить, много.
– Не шутил бы я на вашем месте, – вздохнул полевой командир, закидывая ноги на стол так, чтобы подошвы были видны Зубову. Высшего оскорбления в данный момент трудно было придумать.
Зубов отложил документ в сторону.
– Хараев, я вот сейчас прочел. У тебя, кажется, брат есть? В Грозном. Проживает на улице Октябрьской, в двадцать шестом доме. Как ты отнесешься к тому, что скоро он будет сидеть в этом кабинете? – и Зубов посмотрел вокруг себя.
Хараев покачал головой.
– Если разобраться, генерал, мы ничем не отличаемся друг от друга, верно? У нас одни и те же методы работы. Вот как ты, к примеру, отнесешься к тому, что скоро в этом кабинете, – Хараев посмотрел вокруг себя, – появится твоя дочь?
Зубов мягко откинулся в кресле и снял очки.
– Я сокращу время нашего разговора, – решил полевой командир, повернулся и махнул кому-то – Зубов не видел кому – через плечо.
Лицо Зубова потемнело, когда в мониторе напротив него появилась Ирина.
– Что ты там делаешь? – прошептал он. – Как ты туда попала?
– Она с миротворческой миссией, генс, – объяснил Хараев, – но пока жива и пока с ней ничего не случилось, как видишь. Девушка, скажи что-нибудь своему папе, чтобы он понял, что перед ним не труп.
– Папа, все глупо получилось… – выдавила Ирина. Из-за глупости своего положения ей хотелось отвести взгляд. Но она продолжала смотреть отцу в глаза.
– Уведите ее, – велел Хараев.
Оставшись в операторской один, он убрал ноги со стола и наклонился к монитору.
– Генерал, я все-таки сделаю тебе предложение. Оно будет действительно еще сутки.
– Говори.
– Ну, вот видишь, – улыбнулся боевик. – А ты – пидарасы, пидарасы… Иногда и самому не грех побыть в их шкуре, правда?
– Говори.
– В течение суток я жду от тебя доказательств привязанности к своей дочери. В ворота тюрьмы должна заехать грузовая машина, пусть это будет «ЗИЛ». В кабине должны сидеть водитель, знающий грузинский язык офицер и врач. Офицер должен располагать документами, дающими право беспрепятственного проезда машины по территории Грузии. Баки машины должны быть полны. В кузове – сумка с десятью миллионами долларов и сухой паек из расчета питания тридцати человек в течение пяти суток.
– Дальше? – спросил Зубов, поняв, что полевой командир взял паузу.
– Как-то мелко все выглядит, правда? – рассмеялся Хараев. – Сумка, полные баки… Где-то это уже было, да?
– Нет, офицера еще никто не просил.
– Верно, верно! А разве ты не понял, зачем он мне нужен?
– Пока нет.
– Он будет убеждать грузинскую полицию и военных в правомерности нахождения на территории Грузии машины с тридцатью вооруженными людьми.
– Разумно. Хоть я и смутно представляю, как он сможет убедить.
– Это твои проблемы. Но ты не спросил, в чем тонкость моего предложения. Ведь на одном «ЗИЛе» все не уедут?
– Это так, – согласился Зубов.
– Ты один в кабинете?
– Я – да. А ты?
– И я один. То, что требуется. Так вот, генерал. Со мной уедут тридцать моих людей. Разумеется, с оружием. С собой я прихвачу и девушку, и водителя, и твоих офицеров. Ты понимаешь зачем. Таким образом я дам тебе сигнал для начала штурма «Миража». Когда тюрьма будет взята, тут будет столько трупов, что потерять среди семи сотен тридцать тел очень легко. Вы же танками рвать будете и «Градами», верно? Таким образом, я отдам тебе тюрьму со всеми зэками. Ну, почти со всеми… – Хараев помял мочку уха и посерьезнел. – Но перед тем как мы сядем в машину, ксеролит в нашей крови должен быть нейтрализован. Кстати, я правильно эту отраву назвал?
